Непраздный вопрос этот, конечно, не из легких. Именно над ним ломают сегодня голову представители гуманитарной научной мысли - историки, социологи, культурологи, политологи. Однако очевидно: давать однозначные оценки и делать окончательные выводы пока рановато. «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи», - сказал поэт. И это действительно так. Нужна временная дистанция и, возможно, немалая, чтобы успешно выполнить столь непростую задачу.

Вместе с тем очевидно и то, что кое-какие предварительные итоги можно подвести уже сейчас. Один из бесспорных выводов, к которым пришла современная наука, - двадцатому веку суждено войти в мировую историю веком небывалого всплеска и торжества тоталитарных режимов, принесших человечеству огромные, неисчислимые жертвы и страдания. Веком торжества тоталитаризма стал XX век и для русской, российской истории и культуры. «Взгляд на русскую литературу советской эпохи как на литературу тоталитарного общества должен самым серьезным образом сказаться на построении новой истории литературы XX века во всех ее частях и направлениях», - справедливо замечает в этой связи литературовед В.Ковский.

Мы часто употребляем сегодня эти понятия: тоталитаризм, тоталитарное общество, тоталитарная культура, однако далеко ' не всегда достаточно отчетливо представляем себе их многоаспектную и неоднозначную содержательную наполненность. Попробуем в рамках настоящей статьи хотя бы в самых общих чертах разобраться в этом.

Следует, очевидно, начать с того, что тоталитарный (тотальный) в переводе с позднелатинского означает «единый», «всеобщий», «полный», «целостный», «всеохватный». В качестве важнейших специфических признаков тоталитаризма (тоталитарного общества, режима, системы и т.п.) мы выделили бы три основных:

Первое. Наличие абсолютной власти, полное господство социально-политической системы над человеком, государства над обществом. При этом строго иерархическую вертикальную систему власти увенчивает фигура вождя, символизирующего собой целостность и незыблемость существующей системы. Не случайно тоталитарное общество графически изображают в виде пирамиды, основанием которой служит народ, а вершиной - вождь, который может именоваться по-разному - генсек, фюрер, дуче, председатель и т.п.

Второе. Существование единой государственной идеологии, как правило, сочетающейся с мощным репрессивным аппаратом, призванным устранять любое проявление инакомыслия. Вообще исследователи единодушно отмечают, что тоталитарные режимы - режимы прежде всего идеологические. Если в традиционном деспотическом государстве самоценна политическая власть и ее представители используют идеологию как средство для поддержания этой власти, то для носителей тоталитарного начала самоценна идеология, и политическая власть завоевывается ими с целью утверждения своей идеологии.

И, наконец, третье. Принципиальная аморальность тоталитаризма, его полное презрение к человеку, готовность принести на алтарь системы миллионы человеческих судеб и человеческих жизней. Как известно, Ф.М.Достоевский еще в прошлом веке предсказал, что революционные опыты станут стране в сто миллионов человеческих душ. Мрачное пророчество писателя обернулось еще более страшной реальностью. Наш современник, историк Курганов приводит такую статистику: с 1917 по 1959 год потери России на внешнем фронте составили 44, а на внутреннем - 66,7 млн., то есть всего 110,7 млн. человек!

В российском обществе власть, как известно, всегда занимала центральное место в системе общественных отношений. К авторитарно-деспотической властной традиции, очевидно, предрасполагало и особое геополитическое положение России, которая на протяжении веков выполняла роль своеобразного «щита меж двух враждебных рас - Монголов и Европы» (А.Блок). Как писал в своей последней, незавершенной работе «История русской общественной мысли» Г.В.Плеханов, «Россия платится за то, что она слишком европеизирована сравнительно с Азией и недостаточно европеизирована сравнительно с Европой. Надо полагать, именно это сочетание «европейщины» и «азиатчины», дававшее некое новое качество, также было чревато повышенной опасностью тоталитарных тенденций в России. Таким образом, как считают многие исследователи, бацилла тоталитаризма была заключена в самом культурно-историческом типе России, не раз и не два реализовываясь в деспотических режимах правления. Младший современник А.Блока, тонкий поэт и глубокий мыслитель М.Волошин в одном из стихотворений 1920 года написал по этому поводу такие проницательные строки:

• Русь Малют, Иванов, Годуновых
• Хищников, опричников, стрельцов,
• Свежевателей живого мяса,
• Чертогона, вихря, свистопляса:
• Быль царей и явь большевиков...

Как же соотносится с понятием тоталитаризм еще одно, широко употребляемое ныне понятие тоталитарная культура? Краткой и вместе с тем достаточно емкой дефиниции понятия пока нет. Надо полагать, тоталитарная культура - это культура, сформировавшаяся в условиях тоталитарного общества и обслуживающая его специфические духовные, в том числе эстетические потребности. Один из главных определяющих признаков тоталитарной культуры - это ее целостность, единость, всеобщность. Это культура строго нормативная, подчиняющаяся жесткой системе канонов и правил, носящих обязательный, официально освященный, то есть по существу государственный характер. Не случайно соцреализм в его завершенном варианте многие исследователи называют неоклассицизмом, и это сравнение, несомненно, во многом оправданно.

При этом тоталитарная культура максимально подчинена идеологии и политике тоталитарного режима, рассматривается в качестве важнейшего средства политико-идеологической пропаганды. Один из основополагающих «эстетических» законов, а точнее сказать - беззаконий сталинизма с поразительной откровенностью сформулировал в 1946 году А.Жданов в своем печально известном докладе «О журналах «Звезда» и «Ленинград». «Мы требуем, - заявлял главный идеологический инквизитор партии, - чтобы наши товарищи, как руководители литературы, так и пишущие, руководствовались тем, без чего советский строй не может жить, т. е. политикой, чтобы нам воспитывать молодежь не в духе наплевизма и безыдейности, а в духе бодрости и революционности» (2, 14). Как говорится, комментарии тут излишни.

Следует также отметить, что тоталитарная культура - это культура, в которой категория желаемого превалирует над категорией действительного. Касаясь данного аспекта тоталитарной культуры, современные исследователи, как наши, так и зарубежные, справедливо полагают, что миф, мифотворчество - это квинтэссенция, «душа» тоталитарного искусства, при этом мифологизация действительности направлена в сторону приукрашивания, апологетики существующей системы. Таким образом, социалистический реализм точнее было бы именовать мифологическим или мифическим реализмом, поскольку, по мнению немецкого ученого Б.Гройса, «у советского художника сталинской эпохи было мало общего с традиционным реализмом, ибо в его произведении отражалась не сама действительность, а лишь представление о конечной цели ее пересоздания».

Рассчитанная на массовое сознание, тоталитарная культура - это культура, как правило, унифицированная, усредненная, обезличенная. Эту характерную тенденцию к унификации только начинавшей создаваться советской культуры очень точно определил в 1923 году лефовец М.Левидов, давший своей статье характерное название - «Организованное упрощение культуры». «Революция есть организованное упрощение культуры, - писал он, - и особенно русская революция, и особенно русской культуры», добавляя, что это упрощение «есть величайшее завоевание, подлинный прогресс, уверенный и настойчивый знак плюса».

Не следует, однако, забывать, что в своем завершенном варианте тоталитарная модель культуры советского образца окончательно утвердилась лишь в начале 30-х годов. Ее победу, как известно, ознаменовали собой два события: выход в 1982 году постановления ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» и проведение в 1934 году Первого съезда советских писателей, на котором впервые прозвучала каноническая формулировка «социалистического реализма», ставшего отныне отнюдь не «основным», но единственным и общеобязательным творческим методом советской литературы и искусства.  Действительно, в 20 - 30-е годы многие наши писатели и поэты воспевали чекистов как идеальных героев времени, а революционную беспощадность как главную нравственную добродетель эпохи.

Вспомним получившие широкую известность строки Э.Багрицкого 1930 года:

• Оглянешься - а кругом враги;
• Руки протянешь - нет друзей.
• Но если век скажет: «Солги!» - солги.
• Но если он скажет: «Убей!» - убей.

Через все 30-е подобные призывы и заклинания шли по нарастающей. В 1937-м особой популярностью пользовались такие стихи А.Безыменского:

• Мы волею единой сплочены
• И силе нашей нет предела.
• В борьбе с врагом пути для нас ясны -
• Шпионы и предатели страны
• Заслуживают одного: расстрела.