Флоренция - красота Италии, отправная точка Ренесанса, пульс всей средневековой Европы, город, с которым связаны жизни стольких гениев, о которых мне не хватит ни времени, ни страниц, чтобы передать свое увлечение и обожествление каждого из них. Нас ждет незабываемое путешествие: Треченто, Весна Возрождения, страшный 1348 год. Флоренция охвачена чумой, но описывается время, которое нам отмеряно для того, чтобы невидимыми тенями быть вместе с семерыми красивыми молодыми женщинами и тремя мужчинами, которые, прячась от чумы, находятся в пригородном имении и, развлечения для, а не пересудов и сплетен ради - рассказывают друг другу поучительные истории. Эти рассказы - смешные и немного печальные, придирчивые и иронические, легкие и искристые (некоторые на гране фола!) - настолько живо, ярко и доступно переданные мягким флорентийским наречием. Преисполнены тонким психологизмом и знанием женского естества (ведь книга посвящена, в принципе, женщинам).
Даже не ощущаешь временную пропасть почти в семь столетий, которая разделяет нас с этими молодыми людьми. Но это не значит, что мы будем лишены наслаждения ощутить красоту той эпохи! Ни в коем случае! Высокий стиль изложения, невыразимо красивые, извините за каламбур, языковые повороты, особый, ни с чем несравненный юмор, терпкий, но заманчивый аромат средневековых моралите, волшебный стиль автора - все это удовлетворит не только желчных критиков, лицемерных святош, но и придирчивых путешественников, которые странным случаем могут попасть ряды читателей.
Итак, Джованни Боккаччо с его «Декамероном». Если остановить, не начиная, поток восторженных слов и других охов-ахов относительно этого шедевра, следует просто сказать: настоящий сын Флоренции (но небесные алхимики, создавая его, прибавили и французскую кровь - не этим ли объясняется тонкое знание женской натуры?), потомок Данте и Петрарки остался верным им и той эпохе, в которой родился. Творчество Боккаччо вобрало в себя всю обворожительность, блистательность и многоречивость средневековья, любовь к символизму (трижды десять проходит сквозь роман: десять рассказчиков, десять дней по десять рассказов каждый: тройка как дань церкви, точнее, христианской вере, десять - как круглое число, в третьей степени образовывает тысячу, а это, как известно, одно из ключевых чисел магии, алхимии).
Но эти черты не мешают и не перекрикивают легкость и непринужденность новых веяний, которые принесли с собой самое главное - смех. А смех - это то, что еще в античные времена отмечал Аристотель в своей «Поэтике» (и это уже другая история, хотя также определенным образом связанная с Италией и ее художниками), как один из целебных средств. Как первые лучи утра согревают и - главное - заливают землю светом, так смех разлился землями Европы, прогоняя тьму страха.
Смех над собой, смех над недостатками клира, над дураками, которые, наконец, были наказаны, смех вместе с теми умными и добрыми, кто добился своего, - прежде всего смехом и его разновидностями насыщен этот сборник.
Следует добавить и то, что немалую роль при формировании тогдашнего мировосприятия и отношение ко многим аспектам бытия сыграла и страшная эпидемия чумы (воистину, нет горя без добра): перед черным лицом смерти, которая в те года собрала немыслимый урожай человеческих душ, люди пускались в «танец смерти», продавая все свое имущество, и шли веселиться, гулять, чтобы хотя б немного насладиться жизнью, песок которой уже почти высыпался. Наши молодые люди, как заметил сам Боккаччо, составили определенное исключение среди тогдашнего сумасшествия чумы, но это не противоречит, а наоборот, говорит в пользу произведения: о будничности читают с меньшей охотой, чем о странных, неповторимых вещах.
И не только поэтому сборник новелл стал культовым (и на этот раз эпитет «культовый» не банальное клише, а «реальная реальность») произведением Треченто, одним из символов итальянского Ренесанса. Социальный характер и гуманистическое расположение духа новелл (именно эти качества обусловили бессмертие историй и их понимание нами, людьми XXI век) вызвали, вызывают и будут вызывать интерес и увлечение как специалистов (историков, филологов, культурологов), так и простых людей, которые хотя бы иногда курят фимиам в храме настоящей литературы.
