Систематическая творческая деятельность Чуковского в литературе определилась позднее и связана с его наблюдением и изучением жизни детей, их интересов, вкусов, языка, их непрерывного тяготения к творчеству. «Прежде чем написать первую сказку, - пишет Чуковский, - я лёт пятнадцать изучал малышей... Без этого длительного изучения ребенка я не мог бы написать ни строчки для детей». Чуковский создал целую библиотеку сказок для маленьких детей: «Мойдодыр» (1923), «Тараканище» (1923), «Муха-Цокотуха» (1-е изд. - «Мухина свадьба», 1924; с 1927 г. - «Муха-Цокотуха»), «Бармалей» (1925), «Телефон» (1926), «Федорино горе» (1926), «Путаница» (1926), «Лимпопо» (1927), «Краденое солнце» (1927), «Айболит» (1928) и др., а также многочисленные стихи, песенки, загадки. Создавая для маленьких детей поэтические сказки, песенки, стихи, Чуковский следовал своим «обязательным правилам», впоследствии изложенным в одной из глав книги «От двух до пяти» как «Заповеди для детских писателей» (в последних изданиях «Разговор с начинающими»). Первое положение поэтики Чуковского - графичность. Установив, что «мышлению детей свойственна абсолютная образность», он утверждает, что пишущий для детей «должен, так сказать, мыслить рисунками», а «те стихи, с которыми художнику нечего делать, совершенно непригодны для детей».
Правило - непременная лиричность детских стихов, сочетание лиричности с графичностью. («Поэт-рисовальщик должен быть поэтом-певцом».) Следуя этому положению, основанному на тщательном изучении особенностей детского поэтического творчества, Чуковский придает своим произведениям лирически-песенный характер. Это положение писатель подтверждает ссылкой на песенно-плясовые фольклорные стихи, сохранившиеся столетиями у детей. Стихи-сказки Чуковского - «Мойдодыр», «Бармалей», «Крокодил», «Муха-Цокотуха» и др. - воспринимаются детьми как песенки, под которые можно двигаться, жестикулировать, приплясывать. Если стихи «невозможно ни петь, ни плясать... они никогда не зажгут малолетних сердец», - утверждает Чуковский.
- Музыканты прибежали, В барабаны застучали: «Бом! Бом! Бом! Бом!» Пляшет муха с комаром, А за нею клоп, клоп Сапогами топ, топ!
- («Муха-Цокотуха».)
С этим важным и наиболее трудным творческим принципом Чуковского тесно связаны два других: принцип разнообразия фактуры стиха - «подвижности и переменчивости ритма» - и принцип музыкальности. Переходами от двустопного стиха к шестистопному, от хорея к дактилю, сохраняя, однако, преобладание хорея, Чуковский достигает высокой эмоциональной напряженности и, главное, полного соответствия средств выражения эмоциям, которые те или иные части стихотворения вызывают у детей. С другой стороны, он стремится к благозвучию, музыкальности стиха, избегая всего, что тормозит свободу его звучания. Следующие правила Чуковского заключаются: 1) в близости, смежности рифм, 2) в том, что слова, которые служат рифмами в детских стихах, «должны быть главными носителями смысла всей фразы», и 3) в том, что «каждая строка детских стихов должна жить своей собственной жизнью и составлять отдельный организм». Любое произведение Чуковского может служить наглядной иллюстрацией реализации им этих принципов в своем творчестве.
- Солнце по небу гуляло И за тучку забежало. Глянул заинька в окно, Стало заиньке темно.
- («Краденое солнце».)
- Звери задрожали, В обморок упали. Волки от испуга Скушали друг друга.
- («Тараканище».)
- «Гуляло», «забежало», «задрожали», «упали» - именно в этих словах главная смысловая нагрузка.
Последний из трех вышеприведенных принципов: «каждый стих должен быть законченным синтетическим целым», - основанный на том, что у ребенка мысль «пульсирует заодно со стихом», несомненно, важнейшее правило детской поэтики. Однако Чуковский в некоторых случаях нарушает это правило, особенно в стихах для более старших детей. Изучая процесс становления психики маленьких детей, Чуковский экспериментально установил, что созерцательное стихотворение, где смысл произведения сосредоточивается не на действии, а на подробном описании предметов, не доходит до маленького ребенка, так как он не воспринимает эпитетов, которыми изобилует такое произведение. Он установил, что речь маленького ребенка строится почти исключительно на глаголах, так как дети воспринимают в первую очередь действие, а не качество предмета. Отсюда он сделал вывод: «не загромождать стихов прилагательными». «Поэтому,- пишет Чуковский,- «Мойдодыр» я сверху донизу наполнил глаголами... и каждой вещи, которая фигурирует в этих стихах, придал максимальное движение». Насыщена действенными глаголами сказка «Мойдодыр»: «убежало», «улетела», «ускакала», «хочу напиться», «подбегаю», «завертелось», «закружилось», «несется кувырком», «сбежали», «подскочили», «вцепились», «помчались», «прыгнула», «проглотил», «пустилась плясать» и т. д. Да и любая другая сказка Чуковского - пример воплощения этого важного принципа.
Одно из основных правил поэтики Чуковского - детские стихи должны быть игровыми. «...Почти каждую свою тему поэт, пишущий для младших дошкольников, должен воспринимать как игру»,- убеждал писатель и следовал этому положению, подтверждая его ссылкой на популярные фольклорные песенки «Ладушки», «Каравай», порожденные игрой. Осуществляя этот принцип в своих сказках, Чуковский широко пользовался приемом олицетворения, переносил человеческие свойства на вещи, животных, насекомых («Федорино горе», «Тараканище», «Муха-Цокотуха» и др.). Олицетворение у Чуковского органически связано с приемами смещения, с разрушением обычных связей и отношений, с приемом «перевертышей», являющихся, з сущности, основой комизма.
- Рыбы по полю гуляют, Жабы по небу летают, Мыши кошку изловили, В мышеловку посадили.
- («Путаница».)
Талантливая книжка, дающая материал для игры или построенная на словесной игре, благодаря своему исключительному соответствию подлинным детским интересам благотворно влияет на развитие детской психики и детского опыта. В создании сказок и песенок Чуковский широко пользуется традициями русского детского фольклора, его жанрами и поэтикой: потешками, дразнилками, считалками, загадками, повторами, звукоподражанием, эмоциональным ритмом, интонациями. Его творческие приемы близки и к старинной английской детской поэзии, для которой характерна игра вещами, словесная игра, звукоподражание. Но Чуковский пользовался этими приемами не механически. Он наполнял их русским национальным содержанием, этим самым как бы открывая их вновь. Кроме фольклорных приемов, Чуковский ввел в свои сказки приемы приключенческой литературы. В статье «Работа над сказкой» он пишет, что для своих сказок «взял весь инвентарь приключенческих романов для юношества: и бегство из родительского дома, и экзотику дальних стран, и встречу с разъяренными зверями, и пребывание в плену у дикарей, и внезапное спасение из этого плена». Но и эти приемы Чуковский осваивал критически и использовал их в сказках не всерьез, а как пародию или веселую, захватывающую ребенка игру. Характерная особенность сказок Чуковского - острота и динамичность построения сюжета, «сценичность», как называет это качество сам писатель.
«Я строю ее, - пишет Чуковский, - как театральную пьесу: в каждой есть завязка, коллизия враждующих сил и драматическое разрешение этой коллизии». В сказке «Тараканище», например, завязка - неожиданная встреча веселой компании животных: медведей, волков, кота, зайчиков, комариков - со страшным, рыжим и усатым Тараканом, Тараканищем:
- Он рычит, и кричит И усами шевелит: «Погодите, не спешите, Я вас мигом проглочу! Проглочу, проглочу, не помилую».
- Гиппопотам призывает самых больших и сильных животных - крокодилов, китов, быков, носорогов, акулу - для борьбы с Тараканищем. Но при виде Тараканища дрожат и прячутся все животные. И «стал Таракан победителем, и лесов и полей повелителем». Так развертывается коллизия враждующих сил.
- «Только вдруг из-за кусточка», «из далеких из полей прилетает Воробей».
- Взял и клюнул Таракана - Вот и нету великана.
Коллизия драматически разрешена. Финал сказки - торжество всей звериной семьи:
- То-то рада, то-то рада вся звериная семья, Прославляют, поздравляют удалого Воробья!
В подобном же сюжетно-композиционном плане написаны сказки «Краденое солнце», «Айболит», «Бармалей», «Муха-Цокотуха» и др. Для композиции сказок «Федорино горе», «Мойдодыр» К. И. Чуковский использовал фольклорный прием «восстания» вещей. Вещи, присутствующие в сказках Чуковского в качестве олицетворенных, действующих персонажей, хорошо известны ребенку. Это, как правило, окружающие его предметы домашнего обихода: столы и стулья, умывальники, чашки и блюдца, кастрюли, мочалки и мыло, ботинки, книжки, пирожки и бутерброды и т. п. Взбунтовавшись и сбежав от своих ленивых и неряшливых владельцев, вещи, однако, смиренно возвращаются к ним, когдате раскаялись в своих недостатках и исправились. Основные же образы сказок Чуковского - звери, птицы, насекомые- традиционные, известные детям из русских сказок медведи, волки, лисы, зайчики и пр., знакомые птицы (воробушки, синички), насекомые (тараканы, мухи, пауки, комары и пр.). Это и звери, которых большинство детей знает понаслышке и которые особенно интересуют детей, возбуждая их фантазию (слоны, жирафы, носороги, бегемоты, обезьяны и пр.). Но самый излюбленный, непременный персонаж многих сказок - крокодил. Причем в нарушение привычного представления о крокодиле как ноплощении коварства Чуковский не дает ему однолинейной характеристики. Он бывает коварным и злым («Краденое солнце»), жадным и обжорой (проглотил Барбоса и вслед за ним - городового). Но он же выступает и как защитник детей (спасает их от страшного Бармалея), и как требовательный воспитатель (заставляет неряху умыться и привести себя в порядок), и даже как заботливый семьянин («Пришли мне калоши, и мне, и жене, и Тотоше»). В сказках Чуковского живут и борются и персонажи, наделенные реальными, бытовыми чертами. Среди них храбрый Ваня Васильчиков, одержавший победу над Крокодилом и «крокодиловым полчищем, освободитель детей и зверей»:
- Он боец, Молодец, Он герой Удалой, («Крокодил».)
Добрый доктор Айболит лечит «и корову, и волчицу, и жучка, и червячка, и медведицу». По зову гиппопотама он летит в Африку, чтобы вылечить больных бегемотиков, тигрят и верблюжат. Именно доктор Айболит спасает легкомысленных Танечку и Ванечку от злого, кровожадного Бармалея. Отрицательные персонажи в сказках Чуковского обычно после наказания исправляются: мальчуган-грязнуля испугался угрозы Крокодила и умылся; бабушка Федора, потеряв все свои вещи, раскаялась в неряшливости и небрежности:
- Уж не буду, уж не буду Я посуду обижать. Буду, буду я посуду И любить, и уважать!
- («Федорино горе».)
С закоренелыми же злодеями расправа коротка: Бармалея проглотил Крокодил, зазнавшегося Таракана склевал Воробей, комар срубил голову страшному пауку. Дети легко, непосредственно запоминают сказочные образы, называют их ласковыми именами, дают своим игрушкам прозвища по Чуковскому. Разнообразие поэтических приемов, предельная конкретизация и выразительность сказочных образов содействуют ясности идей и тем, воплощенных в сказках, их воспитательной направленности.
Кроме сказок, Чуковский написал для детей много веселых стихов, загадок, перевел немало английских народных песенок («Котауси и Мауси», «Барабек» и др.). В богатом литературном наследии Чуковского есть и произведения, адресованные младшим школьникам. Повесть «Солнечная» (1933) знакомит нас с жизнью детей, находящихся на излечении в костнотуберкулезном санатории на берегу Черного моря. Главная тема книги - «борьба за счастье, которую ребенок ведет даже в самые тяжелые периоды своего бытия». Давая живые зарисовки представителей детского коллектива, писатель подчеркивает воспитательное воздействие на обитателей Солнечной того трудового энтузиазма, который охватил в годы первой пятилетки всю страну. К сожалению, образы взрослых в повести не удались писателю: они надуманны и схематичны. И может быть, именно по этой причине Чуковский ни разу не переиздал своей книги.
