Отношение различных людей к одному и тому же герою - Чацкому - бывает часто противоречивым. Неоднозначно оценивают Чацкого и наши великие предшественники, и наши современники. Некоторые считают его шутом и фигляром (как, например, В.Г.Белинский), другие - человеческим идеалом, будущим декабристом (А.И.Герцен), третьи, не впадая в крайности, приписывают ему черты человека достойного, но «мечущего бисер» перед людьми тупыми и ограниченными (А.С.Пушкин). Причем мнения людей делятся независимо от общественного положения и благосостояния. Очевидно, сам герой порой противоречив. Во всяком случае, я воспринимаю его именно так.
Чацкий «ворвался» в пьесу довольно стремительно, но сразу внес в нее оттенок недовольства. Он оскорбленный и обиженный, он мчался, чтобы скорее увидеть любимую (а прошедшие три года?), он не подозревает о возможно изменившихся чувствах Софьи, - и это отнюдь не говорит о его наивности, вере в людей и тому подобное. Чацкий оставил четырнадцатилетнюю девушку, не давшую ему никакого обещания, три года не писал абсолютно ничего, проявив себя человеком эгоистичным, а, приехав, настаивает на любви.
Верст больше семисот пронесся, - ветер, буря; И растерялся весь, и падал сколько раз - И вот за подвиги награда! Чацкий требует награды за свои подвиги - и в чем? Не в карьере, не на служебном поприще, а в любви! И, приехав, сразу, без передышки, начинает ругать и хулить всё и вся, как будто три года только и ждал такого момента. Причем, мне кажется, он не мог не видеть, что делает неприятно и даже больно своей любимой, однако продолжает с не меньшим усилием, тоном учителя, разговаривающего с плохо готовым к уроку учеником, все перечислять. Беседуя с Фамусовым, Чацкий также, порой без всякого повода, начинает кипятиться и разглагольствовать о своих идеалах, человеческих качествах, при этом не забывая с тонкой иронией высмеивать все окружающее. Он показывает Фамусову свой глубокий ум, свободомыслие, видя же ужас Фамусова, только больше раззадоривается. И в конце разговора заявляет:
- Я наконец вам отдых дам... И затем:
- Ваш век бранил я беспощадно,
- Предоставляю вам во власть:
- Откиньте часть,
- Хоть нашим временам впридачу.
Чацкий высказал свое, показал себя, он словно запланировал удивить N, шокировать М., привести в недоумение К. Это будто не случайно вырвавшееся негодование и ужас, а давно заготовленная для всеобщего ознакомления информация. Можно привести еще один пример. Фамусов и Скалозуб говорят о пожаре Москвы и новом ее виде. Чацкий вмешивается в разговор, заявляя:
- Дома новы, но предрассудки стары.
- Порадуйтесь, не истребят
- Ни годы их, ни моды, ни пожары.
Я считаю, что здесь явно видна некоторая неуместность и вызывающая манера главного героя. Такое поведение отталкивает.
- Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом?
- И похвалы мне ваши досаждают.
- И это - на простое изъявление вежливости.
- Я, рассердясь и жизнь кляня,
- Готовил им ответ громовый,
- Но все оставили меня.
Однако есть в Чацком и привлекательное. Так, несмотря на видимую холодность Софьи, он говорит ей: И все-таки я вас без памяти люблю. Это звучит искренне и как-то настояще по сравнению со всем фальшивым, что описывает Грибоедов. И все-таки стремление к правде, к оцениванию по заслугам, искренности и честности в отношениях между людьми Чацкому свойственны, и попытки воплотить эти стремления в жизнь действительно располагают к герою. Говорить правду весьма и весьма нелегко. Почему-то именно правда всегда требует большого усилия и выносливости, именно она карает и вознаграждает. Но свою правду Чацкий, по моему мнению, подносит как-то неловко, не вовремя, не перед теми. Он оказывается в изоляции. Казалось бы, Чацкий должен суметь предугадать такую реакцию на его поведение, но он о последствиях даже не задумывается. А зря, потому что общество бывает жестоко по отношению к «лишним».
Итак, мое отношение к Чацкому действительно противоречиво: он и притягивает меня, и отталкивает. Мне непонятна цель Чацкого. Неужели он хочет изменить все общество? Одними только разговорами и упреками? Это нереально. И если видеть в нем черты революционера, то это революционер «начинающий» и, пожалуй, не готовый к главным испытаниям.
