Литературная жизнь в XVIII веке вовсе не била ключом, и ее нельзя расценивать по нормам эпохи Белинского, Чернышевского или символистов. Мы сейчас воспринимаем литературно-критические материалы той эпохи в далекой перспективе, и они нам кажутся расположенными в строгой логической последовательности. На самом же деле они разнокачественные и иногда далеко отстоят друг от друга по времени.
Ломоносовское «Письмо о правилах российского стихотворства», которое может рассматриваться как начало начал русской критики, написано в 1739 году, но официального хода от академии оно не получило, подлинник его затерялся, и оно было опубликовано только в 1778 году. Но к этому моменту классицизм уже входил в кризисную стадию, и мы всю силу воздействия «Письма» на современников должны предположительно возлагать на копии. Во всяком случае, даже Новиков в своем «Опыте исторического словаря о российских писателях» (1772), в разделе о Ломоносове, забыл упомянуть о «Письме». Важнейшая статья Ломоносова «Рассуждение об обязанностях журналистов...» (1755), по которой мы строим свои представления об этических правилах тогдашней критики, была написана по-латьши и появилась не в России, а в Голландии, и не в оригинале, а во французском переводе. На русском языке она частично увидела свет только в 1865 году... Каноны русской оды были намечены Тредиаковским и Ломоносовым в начале их деятельности, а окончательный вид одическому кодексу придал Державин за несколько лет до своей смерти.
В настоящее время еще окончательно не установились мнения по некоторым очень важным вопросам. Не решено, например, в точности, к какому направлению следует отнести Радищева: Д. Д. Благой относит его к революционному сентиментализму, Г. П. Макогоненко - к «зачинателям реализма», Н. Л. Степанов - к «просветительскому реализму», объединяя Радищева в одну группу с Новиковым, Фонвизиным и Крыловым. Остается еще много неясностей относительно того, что такое вообще русское Просвещение XVIII века.
Медленно совершалось становление критики XVIII века как самостоятельной сферы литературной деятельности. Для Ломоносова вся эта область, включая и поэзию, была «словесными науками», одним из разделов его академических обязанностей. Для Тредиаковского поэзия и отчасти критика - отдохновение, «утешная и веселая забава», хотя он занимался ими с усердием и даже со «схоластическим педантизмом». Сумароков мнил Себя чистым литератором, старался «творить» во всех областях и был уже критиком и журналистом в общепринятом смысле.
Труды Ломоносова лишь условно можно назвать критическими: это трактаты, «Риторика», «Российская грамматика», хотя намечались и чисто критические жанры. Тредиаковский также выступал больше как ученый: написал «Новый и краткий способ к сложению российских стихов»; рассуждение об одописании, приложенное к оде на взятие Гданска; рассуждение об эпопее как предисловие к изданию «Тилемахиды»; статью «Рассуждение о комедии вообще», являющуюся предисловием к переводу «Евнуха» Теренция. Критические статьи в то время еще не оторвались от художественных произведений, они все еще «рассуждение» на тему о целесообразности самого произведения, которое рассматривается автором как «опыт», «попытка». Иногда трудно сказать, что для чего писалось: рассуждение для произведения или произведение для рассуждения (это хорошо подметил еще Г. А. Гуковский). У Кантемира и Сумарокова важны не только сатиры и эпистолы, но и примечания к ним. Русская критика, как и поэзия, тогда была «всем млада и нова».
В полемике было много излишеств. Амбиция, болезненное авторское самолюбие мешали первым критикам стать на позиции независимого, объективного мнения. Критик торопился быть авторецензентом своего произведения, опекуном детища. Засилье иностранцев в академии, меценатство создавали препоны развитию литературы, развращали нравы, писатели чувствовали себя не защищенными от произвола. Почти каждый из них где-нибудь служил и был зависим от «милостивцев». Ломоносов рьяно боролся за свою честь и честь всей русской литературы. Еще далеко было до того, что потом назовется «общественным мнением». Его надо было создавать в стране крепостничества, бесправия и монархического гнета.
И все же зарождение и развитие русской критики в XVIII веке было органическим и глубоко закономерным процессом. Не случайно наблюдается синхронное совпадение событий. Слово критик появилось, как мы уже знаем, у Кантемира в 1739 году и через некоторое время было подхвачено другими. В этом же году Ломоносов присылает свое письмо о правилах сложения российских стихов и первый образец оды. Всего четырьмя годами раньше Тредиаковский опубликовал свой «Новый и краткий способ...». В 1743 и 1748 годах создаются две редакции «Риторики» Ломоносова. В 1748 году выходят «Эпистолы» о русском языке и русском стихотворстве Сумарокова. Критика выводится Сумароковым, и в особенности Карамзиным, на журнальную трибуну. Новиков и Крылов связывают ее с сатирой. Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву»-с гражданскими и политическими идеями. Появляются также обобщающие труды по критике: «Опыт исторического словаря о российских писателях» Новикова (1772), «Пантеон российских авторов» Карамзина (1802).
Сразу вступили в литературу три писателя, три критика. Каждый делает свое дело: Ломоносов разрабатывает преимущественно поэтику оды. Тредиаковский - эпопеи, Сумароков - драмы. Затем Карамзин - прозы, Радищев - высокой гражданственности, снова охватывающей жанры оды и эпопеи. И все они толкуют о патриотической, гражданской пользе литературы и критики в России.
