Современная модель художественно-культурного развития уже с самого начала 20-х годов получает специфически национальную окраску и вбирает в себя общегуманистический христианский императив («Голый год» Б.Пильняка, «Белая гвардия» М.Булгакова). Весьма показательно, что открытый, центробежный по отношению к идейно-эстетическому канону характер этой модели позволял писателям художественно структурировать ее в самых разнообразных системах эстетических «координат» - как реалистических, так и нереалистических (модернистских).
Действительно, в рамках реалистической (но не соцреалистической!) эстетической системы реализуют свою идейно-художественную концепцию мира и человека В.Вересаев («В тупике»), К.Федин («Города и годы», «Братья»), М.Булгаков («Белая гвардия»), А.Неверов («Гуси-лебеди»). В значительной степени в ориентации на идейно-эстетические принципы модернизма развивается литературное творчество Е.Замятина, Б.Пильняка, И.Эренбурга, И.Бабеля, А.Платонова, при этом в равной степени продуктивными оказываются как средства экспрессионистической («Мы» Е.Замятина, «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников» И.Эренбурга, «Чевенгур» и «Котлован» А.Платонова), так и средства импрессионистической («Голый год» Б.Пильняка, «Конармия» И.Бабеля) художественной поэтики.
Очень показателен сам этот, с «легкой» руки Сталина родившийся термин, в котором неформально соседствуют два разнородных понятия - идеологическое (социалистический) и эстетическое (реализм). При всей своей эклектичности этот термин вместе с тем и весьма показателен: собственно эстетическое начало отодвинуто в нем на задний план и подчинено идеологическому, тем самым красноречиво демонстрируя действительную иерархию идейно-духовных ценностей.
«Социальное мировоззрение многих известных поэтов 20 - 30-х годов, - замечает Ст. Куняев, - опиралось на своеобразную триаду культов: культ мировой революции, культ классовой борьбы и репрессий, а также культ Сталина. Вся триада целиком или отдельные ее части входили в творчество поэтов в разных пропорциях в зависимости от возраста, участия в революции, социального темперамента, глубины разрыва с традициями русской поэтической классики».
Действительные факты литературной истории красноречиво свидетельствуют о том, что линия литературного сопротивления тоталитаризму новой власти не прерывалась фактически никогда, даже в самые страшные годы массовых сталинских репрессий. В литературе 30-х - первой половины 50-х годов эту оппозиционно-гуманистическую линию, как известно, представляют собой такие произведения, как «Мастер и Маргарита» М.Булгакова, «Реквием» А.Ахматовой, «Доктор Живаго» Б.Пастернака, «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» А.Солженицына, другие произведения. И хотя многие из них так и не смогли пробиться к читателю-современнику, сам факт их создания и незримого присутствия в движении литературного процесса советских десятилетий следует рассматривать как яркое подтверждение того, что и в условиях победившего тоталитаризма искусство продолжало сопротивляться политическому насилию и культурной унификации, продолжало борьбу за подлинно гуманистическое, свободное от политико-идеологических оков искусство. Вместе с тем не следует недооценивать, а тем более игнорировать то обстоятельство, что тоталитарная культура и культура тоталитарного общества - понятия далеко не идентичные: второе понятие шире первого. Дело в том, что культура тоталитарного общества никогда не сводилась к простому обслуживанию тоталитарного режима и его антигуманной идеологии, но в своей лучшей, нравственно здоровой и творчески бескомпромиссной части находилась в оппозиции к ним, апеллируя к посттоталитарному будущему страны и народа.
Размышляя над судьбами русской литературы едва начавшегося XX века, Е.И.Замятин написал когда-то такие слова: «Век наш жесток - да; это век войн и восстаний - да. Но тем нужнее отдых от ненависти (она разрушительно действует на человеческую психику)... На отрицательных чувствах - нельзя строить. Только тогда, когда мы вместо ненависти к человеку поставим любовь к человеку, - придет настоящая литература». Подводя предварительные итоги литературной истории уходящего XX века и думая о ее грядущем XXI веке, хотелось бы вложить в пророческие слова писателя оптимистический смысл.
Александр Силаев, доктор филологических наук, профессор Харьковского государственного педагогического университета им. Г.С. Сковороды
