Рассматривая пушкинскую повесть, В. В. Виноградов увидел в ней символическое начало, внимательно рассмотрел его, и результаты исследования изложил и статье. На богатом материале современной Пушкину литературы исследователь показывает воплощение в стиле «Пиковой дамы» символики карточной игры и карточного гадания. Уже само название повести, усиленное эпиграфом («Пиковая дама означает тайную недоброжелательность»), взятым из демонстративно названного источника: Новейшая гадательная книга», решительно направляло внимание читателя именно к этому символическому миру карточной игры и гаданий. Такой ракурс рассмотрения произведения Пушкина позволял В. Виноградову показать, что «в формах картежного языка находила художественно-символическое выражение своеобразная философия жизни» (199) героев, подчеркнуть, что развитие сюжета идет по символическим путям, раскрыть многозначность описания проигрыша Германна («Ваша дама убита,- сказал ласково Чекалинский. Старуха! - закричал Германн»),
В итоге, ученый решительно заявлял, что в повести «Пиковая дама» Пушкин создал «стиль символического реализма». Так впервые начала изучаться символика Пушкина-реалиста, был сделан важный вывод о создании «стиля символического реализма» . Можно по-разному относиться к статье В. Виноградова, отмечать узость трактовки символов повести, не затрагивающих ее идейного содержания, сведение исследования к демонстрации использования Пушкиным традиционной гадательно-игровой символики в массовой литературе, не соглашаться с самим термином стиль символического реализма». Но бесспорно одно - ученый выдвинул вопрос о необходимости изучения символов в пушкинских реалистических произведениях.
Правда, в 1962 году выводы В. Виноградова о стиле символического реализма были оспорены Степановым. Аргументация его чрезвычайно характерна для понимания проблемы - символы в реализме: «Думается, что мы вправе говорить о реализме Пушкина без дополнительного определения «символический». Система пушкинского повествования ориентирована на реальные явления, а «символика» отдельных деталей отнюдь не имела идеалистического смысла, как в произведениях романтиков, она лишь подчеркивала важность этих деталей в системе повествования. Даже сама «пиковая дама» не становится у Пушкина символическим образом, до конца сохраняя свою историческую конкретность, точность жизненного рисунка».
Всю эту многообразную систему связей отдельного человека с внешней действительностью, с прошлым и будущим реалистическая литература XIX века стремилась раскрыть с широтой и полнотой, еще недоступной литературе предшествующих веков. В то же время реализм развивался не на пустом месте - он опирался на предшествовавший художественный опыт человечества, его становление обусловливалось законами литературной преемственности. Искусство прошлых эпох оперировало и символами. Г. М. Фридлендер ссылается на Гегеля, который определил несколько этапов понимания символов и менявшейся их роли в истории мирового искусства и литературы. В древнем мире и средневековье, заключает ученый, «символ был часто единственным доступным художнику способом выражения определенного содержания». Реалистическая литература обладает своим арсеналом познания мира, но она учитывает и прошлый опыт - отсюда ее обращение, наряду с «прямыми» средствами, «к символическим способам изображения и новые, оригинальные творческие пути их разработки».
Все это, несомненно, справедливо. Но какова же. роль символа именно в системе реалистической поэтики? Из незаменимой для художника, единственно доступной ему формы изображения определенного круга явлений действительности, символ превратился для него теперь в один из многих возможных способов изображения реальности, которым художник может пользоваться наравне с другими, подходя к нему каждый раз свободно и сознательно, т. е. прибегая к нему не из-за отсутствия в его распоряжении других, «прямых» средств изображения, а вследствие соответствия символического способа выражения в данном особом, конкретном случае его художественным намерениям и целям».
Эта мысль исследователя не совсем понятна: с одной стороны, он категорически признает закономерным использование реализмом «символического способа изображения реальности», а с другой - спешит оговориться: художник прибегает к нему «не из-за отсутствия в его распоряжении других «прямых» средств изображения».