16 октября 1854 года у известного дублинского врача сэра Вильяма Уайльда родился сын, которого назвали длинным именем Оскар Фингал О'Флаерти Уилс. Отец радовался, мать же хотела дочь и долгое время не могла смириться с реальностью, называя маленького «она», одевала его как девочку, приучая к женской манерности и чувственности. Родители вообще были оригинальной парой: отец, талантливый хирург, слыл веселым, шумным, любил красивых женщин и всякое веселье, буквально ненавидел покой и бездеятельность - организовывал собственные больницы, издавал медицинский журнал, был неплохим этнографом-любителем, писал книги и беспредельно любил свой край, в совершенстве зная историю милой сердцу Ирландии.
Мать - полная противоположность мужу - тихая, романтическая, экзальтированная женщина, писала стихи и считала свою девичью фамилию Элджи производной от Алигьери, отрекомендовываясь всем как дальняя родственница великого поэта. Как только возраст сына позволил путешествовать, сэр Вильям неизменно брал его с собой в этнографические экспедиции по стране, приобщая к пониманию красоты родного края, учил любить родину и народ, который дал миру немало великих и знаменитых соотечественников. В десятилетнем возрасте мальчика отдали в знаменитую Портора-Скул - строгую, фундаментальную, по-настоящему английскую школу.
Сначала ни успеваемостью, ни старательностью он не отмечался, поскольку тяжело выдерживал суровый режим, но быстро научился самостоятельности и умению приспосабливаться к обстоятельствам, чем сразу отличился из учеников, - со вкусом одевался, был безупречный и опрятный в быту, сдержанный и рассудительный в словах и поступках. Рано стал увлекаться серьезной, «взрослой» литературой, пробовал писать сам, а смерть Диккенса, которого он любил, буквально ошеломила подростка и окончательно определила направление его дальнейших занятий.
В последние годы обучения Оскар ощутил непреодолимое влечение к красоте, вызванное увлечением культурой Древней Греции, - это стало основой его культурно-эстетичной жизненной позиции, от которой он не отступал на протяжении всей своей насыщенной жизни. Следующим этапом его образования был колледж в Дублине - интернат с не менее суровыми правилами, чем в Портора-Скул. Вопреки этому, студенты здесь чистотой и высокой моралью не отличались - откровенно гуляли по кабакам и домам разврата, пропивая и прогуливая стипендиальные суммы, которые выплачивались с целью постижения наук и духовности. Молодому Уайльду это категорически не нравилось, настолько он был уже приучен к сдержанности, восприятию красоты и чувственного романтизма. Все три года он ни с кем из учеников не дружил, проводя свободное время в одиночестве, с удвоенным старанием изучая предложенный учебный материал. Это дало свои плоды: колледж он закончил с золотой медалью.
Далее - Оксфорд. Пребывание здесь требовало немалых средств, которых, к сожалению, у Оскара не было. Здесь были свои строгие правила и он избирает свой инструмент на пути к завоеванию уважения однокурсников - обособленность, оригинальность и исключительность. Селится в маленьком жилом блоке, который обставил и декорировал сам в стиле чувственной исключительности, которая стала эталоном уюта и раздумчивого сосредоточения, сделав культ приятных мелочей главной целью мировосприятия. Это вскоре заметили товарищи по обучению и достойно оценили: у него стали бывать, а еще со временем это жилье изысканного вкуса и оригинальности и вообще превратилось в клуб ценителей красоты, спокойного разговора и умных мыслей. Членам этого кружка хозяин предлагал все для достижения самосовершенствования: красивую сигару, экзотические марки чая и кофе, редчайшие вина и полный набор милых мелочей, которые повсюду радовали философичную публику.
А обсуждать юношам было что - с преподавателями им очень повезло - профессор Мехаффи, Уолтер Пейтер, знаменитый Рескин. Времени не хватало, чтобы оценить и усвоить то, что дарили благословенные времена, проведенные на лекциях и в разговорах с этими людьми. Все это, безусловно, ложилось на благодатную почву любознательных молодых умов, оставляя неизгладимый след в их душах, воспитывая искреннюю любовь к красоте и настоящему искусству.
На формирование эстетичных взглядов О. Уайльда в значительной мере повлияли его университетские преподаватели - выдающиеся фигуры в английской культуре: Джон Рескин, замечательный лектор, который излагал курс истории искусства, и Уолтер Пейтер, автор многих исследований по античному искусству и философии. Особое влияние на современников имели его работы об искусстве Возрождения, которые О. Уайльд назвал «святым писанием красоты». Итогом исследований Пейтера стало положение о том, что искусство вдохновляется самим искусством и что существует оно лишь для себя, ему не нужны другие обоснования.
Это определило развитие целого направления в искусстве конца XIX столетия - так называемого «прерафаэлитизма». Прерафаэлиты проявляли себя преимущественно в живописи и декоративном искусстве, опираясь в своем творчестве на концепцию, согласно которой современная жизнь является несовершенной и далекой от идеала, а высшие жизненные ценности человечества остались далеко позади - в средневековье. Истоки своего искусства прерафаэлиты видели в живописи раннего Возрождения, в традициях готики. Произведениям прерафаэлитов была присуща яркость красок, изображение самых мельчайших деталей, строгость стиля, мистические переживания. Сюжетами картин были эпизоды из Библии, из греческой мифологии или истории. Впрочем, отдавая должное творческим поискам представителей этого направления, молодой О. Уайльд пошел собственным путем.
Он присоединился к только что образованному эстетскому движению и стал если не его головой, то самым ярым проповедником идей эстетизма. Английский эстетизм 90-х годов XIX столетия во многом питался идеями, которые возникали в творчестве английских романтиков и прерафаэлитов. Эстетское движение, к которому приобщился О. Уайльд, развивалось в сложном взаимодействии с новейшими течениями в европейском искусстве - символизмом, импрессионизмом и неоромантизмом. Пришли первые ощутимые успехи - он начал публиковаться. Это были стихи, как две капли воды похожие на мироощущение автора: древние статуи, мягкий свет старых картин, троянки, которые страдают от несчастной любви, цитаты с греческих и латинских авторах, молодые юноши с печальными вздохами.
Потом он начал писать баллады, сложные по форме и малопонятные по смыслу, которые, наконец, породили сонеты. В конце концов, пишет поэму «Равенна», которая зачисляется как выпускная работа и благодаря которой автора наградили высокой университетской наградой. Обучение завершено, настало время принимать главное жизненное решение: «Что делать?» Конечно же, он будет писать. Как и о чем - сейчас не известно. Но он был убежден в одном - это должно быть хорошо, умно и поэтически. Для осуществления задуманного ему был нужен Лондон, где находилась мать после смерти отца.
Лондон встретил юношу холодным пренебрежением и не верил в его исключительность. Нужно было доказывать противоположное. Вопреки довольно-таки нежному возрасту, Оскар имел определенный опыт в этом деле. Он облюбовал Гайд-Парком, где стал появляться в точно определенное время, одевшись в очень экстравагантный костюм. Эта процедура повторялась каждый день. В скором времени его заметили. Изо дня в день наряды становились все более сумасшедшими: невероятных размеров галстук, причудливый берет, яркие средневековые чулки, атласные штаны до колен, а в руках неизменный огромный цветущий подсолнечник. Он настойчиво демонстрировал себя и молчал. Манерные англичане сначала пришли в изумление, потом пришли в негодование, а потом сосредоточились на странной фигуре.
Кто он? На клоуна не похож, на сумасшедшего также, а может он нигилист или революционер? Когда Оскар заговорил, то выяснилось, что же он «учитель эстетики». Все участники парковой тусовки буквально онемели. Их можно было понять: викторианский консерватизм не способен был разобраться в новом феномене. Это сегодня человек, который преподает эстетику, абсолютно обычный и даже необходимый, тогда же это было чем-то аморальным и неприличным, скрывало в себе преступление морального и общественного плана, что даже граничит со вселенским грехом.
Тем не менее, Уайльд достиг основного - обратил на себя внимание и стал более любопытным для окружающих. Довершили дело карикатуры на него с недвусмысленными подписями аннотациями в популярнейшем журнале Англии «Панч». Основное требование, которое О. Уайльд и его последователи выдвигали к искусству, - не копировать природу, а воссоздавать ее по законам красоты, недоступной для повседневной жизни. Не искусство отображает действительность, а жизнь подражает искусству, - считал писатель. Искусство призвано создать новый мир, который является мечтанием, сказкой, неправдой - и при этом оно ничего не выражает, кроме самого себя.
Неправда, согласно О. Уайльда, - это форма проявления красоты, а потому она важнее голого практицизма повседневности. В многочисленных газетах и. журналах стали появляться его статьи по эстетике, которые безбожно разрушали манерные викторианские основы. Вокруг него стал формироваться определенный круг молодых людей, для которых он стал кумиром, их апостолом. Он открывает свой салон, где гостей ждали картины запрещенного содержания, невероятные по цвету и выполнению драпировки, портреты знаменитых актрис, восточные ковры и многочисленные пустячки, которые несут, по мнению хозяина, исключительный культовый смысл.
Он становится модным. Он - «новое». Триумфом восхождения стала новоявленная мода - эстетичный дендизм, который он проповедовал. К чему еще можно было стремиться? Но, по его мнению, все только начиналось. Лондонское общество бурлило. На каждом шагу цитировались его высказывания, комментировались одежда и манера поведения, всем было интересно, где и что он ел, с кем разговаривал, какого цвета бутоньерка была в его петлице, в каком экипаже ездил и какие сигары курил.
Страницы: 1 2
