Общая характеристика лирики М. Ю. Лермонтова

Раннее творчество Лермонтова важно для понимания его мировоззрения, пройденной эволюции и в целом не уступает среднему уровню романтической литературы 20—30-х гг. Уже тогда была четко заявлена как основная для него идея деятельности ( «Так жизнь скучна, когда боренья нет.», Мне нужно действовать, я каждый день Бессмертным сделать бы желал, как тень Великого героя, и понять Я не могу, что значит отдыхать. («1831-го июня 11 дня»)) К лирике Лермонтова больше, чем к пушкинской и вообще предшествующей, применимо понятие «лирический герой». Герой разных его стихотворений обладает некими, пусть абстрактными, биографическими чертами. Он уверен в своей избранности, он соотносит себя с Байроном и с океаном.

То с каким-то удивительным подвигом, то с поэзией связывается право на бессмертие, приобщение к высшему, небесному миру здесь, на земле. Человек в стихах Лермонтова наделяется демоническими чертами, и контрасты в его душе служат оправданием страдающего «высокого зла» (как и в «Герое нашего времени») (Лишь в человеке встретиться могло Священное с порочным. Все его Мученья происходят оттого.

(«1831-го июня 11 дня»). Лирический герой тяготеет к совершенству, и только побочным результатом этого становится слава («Слава», 1831). Фатальная обреченность человека не препятствует его героическому стремлению к высокому, он готов ради самого этого стремления и на неизбежное поражение, и на гибель.

Кроме философской темы у раннего Лермонтова представлены темы любовная (циклы, обращенные к Е. А. Сушковой, Н. Ф.

Ивановой, В. А. Бахметевой) и гражданская — с апофеозом древнего Новгорода (о том же поэма «Последний сын вольности», 1831), интересом к народным восстаниям во Франции, как в стихотворении «30 июля. — (Париж) 1830 года», или в будущей России, как в стихотворении «Предсказание» («Настанет год, России черный год...», 1830). Вечная неудовлетворенность поэта воплощена в его юношеском шедевре — «Парусе» (1832). Он не был напечатан Лермонтовым, во-первых, из-за неоговоренной цитаты, составившей первый стих («Белеет парус одинокой» — из поэмы А.

А. Бестужева), и, во-вторых, из-за автобиографического подтекста. Лермонтов, оставив МУи девушку, ответившую ему взаимностью после двух его тяжелых личных неудач, только что переехал в Петербург и резко изменил свою жизнь, решив пойти в военную службу.

» Поэт бежал от счастья в противоположность своему лирическому персонажу, олицетворенному парусу, но, словно он, просил от жизни «бури, /Как будто в бурях есть покой!». Автор и персонаж все больше сближаются на протяжении трех строф стихотворения.

В первой парус далеко, я автор только гадает о том, что он кинул и что ищет. Во второй мы уже как бы на корабле, слышим скрип мачты; теперь поэт уверенно восклицает: «Увы, — он счастия не ищет /И не от счастия бежит!» В этой фразе еще заключается скрытое противопоставление себя и паруса. Последняя же строфа — противопоставление ясной, тихой погоды и бури, которую предпочитают оба, и автор, и персонаж-парус.

Оба предпочитают бурю не только покою, но и счастью («он счастия не ищет»), хотя это и тягостно («Увы»), буря им заменяет счастье. Таковы мятущиеся, романтические, всегда неудовлетворенные жизнью натуры. Лирика 1836—1841 гг.

, хотя ее гораздо меньше, намного разнообразнее, несводима к нескольким темам. Меньше стало любовных стихов, меньше авторского «я» (которое теперь соотносится с образом поколения), появляется ирония, разрабатывается иносказательная «повествовательная» лирика, внешний мир изображается в ней и в поэмах гораздо отчетливее и детальнее, без прежних штампов. Имитируется устное высказывание, обращенность к широкой аудитории; предполагается и некий отклик — либо враждебный, либо сочувственный. В стихотворениях «Валерик», «Завещание», «Родина», «Свиданье», стихотворной записи «Любил и я в былые годы...» в альбоме С.

Н. Карамзиной очевидна реалистическая установка, так же как в поэмах «Сашка» (1835—1836), «Тамбовская казначейша» (1838), «Сказка для детей» (1840), романе «Герой нашего времени». Но преобладают у Лермонтова романтические лирика и поэмы, включая выросшие из раннего творчества «Демон» и «Мцыри». Даже в произведениях, бесспорно приближающихся к реализму, представлен романтический историзм, акцентирующий не закономерную связь, а разрыв, противопоставление эпох. Так и в «Бородине» (1837), основную идею которого В.

Г. Белинский отождествлял с идеей «Песни про царя Ивана Васильевича...

» («Да, были люди в наше время...»), и в «Думе», и в «Поэте» (оба — 1838), и в других социально-критических стихотворениях. В зрелой лирике Лермонтова возникают мотивы умиротворенности, приятия жизни (даже умиленного). Однако они чередуются с прежними мотивами бунтарства, непримиримости - «Ветка Палестины», «Когда волнуется желтеющая нива...

», «Молитва» ( лирический герой молиться о счастье любимой женщины) написаны между страстной инвективой «Смерть поэта» ( на смерть Пушкина) и гражданско-обличительными «Думой»( обличение поколения, дети заменили дело чтением, перед опасностью постыдно малодушны, и перед властию – презренные рабы. Ошибки отцов – поздний ум) и «Поэтом» ( поэт – осмеянный пророк, кинжал – игрушка, но потом – оружие поэта, железный стих) 1841 г.

после «Родины» ( написанная тем, кто отказывал Лермонтову в патриотизме) написано «Прощай, немытая Россия...», а самые последние произведения Лермонтова — философски умудренное «Выхожу один я на дорогу..», баллада «Морская царевна» о столкновении разных миров, печальном для них обоих, и «Пророк», полемичный по отношению к «Пророку» Пушкина, — о пророке отвергнутом, гонимом и презираемом людьми, но не оставленном Богом. Теперь он не горд, однако он остаётся пророком и тогда, когда ему не верят, но именно в этой перспективе ценность пророка для автора несомненна. У Лермонтова завершается процесс ликвидации жанровых границ в поэзии. Большинство его поэтических текстов — «стихотворения» вообще, часто синтезирующие особенности разных жанров.