В романе А. Андерша «Винтерспельт» (1974) речь идет о сдаче немецкого полка без боя в плен американцам осенью 1944-го. Хотя план представляется невыполнимым, поскольку является объектом для спора двух генералов и не имеет никаких шансов на осуществление, к тому же он требует действий народных масс, роман показывает противоположные возможности развития, заложенные в самой действительности. Когда устанавливаются связи между вымыслом и документом, историей и современностью, критерии оценки человеческих поступков могут не приниматься во внимание. Андерш ставит вопрос не только о моральной, но и об исторической ответственности человека; при этом он находит новый конструктивный подход к революционному рабочему движению и его историческим действиям.

Еще более точно и настойчиво ставит вопрос об исторической альтернативе Петер Вайс в первом томе своего романа «Эстетика сопротивления» (1975—1981, в трех томах). В этой пролетарской «желательной автобиографии» (К. Шерпе) он дискутирует о проблемах из истории рабочего движения. Разбирая связи между художественным наследием и пролетарской судьбой, он соотносит классовый опыт с общечеловеческими проблемами. Таким образом, писателю удалось проследить идейные и политико-практические проблемы классовых противоречий с 30-х годов до сегодняшнего дня и установить связь между индивидуально-пролетарской классовой судьбой и историей человечества.

И Вольфганг Кёппен, писатель более старшего поколения, в своей книге «Юность» (1976) обратился к историческому материалу, используя и автобиографические моменты. Вполне конкретно он раскрывает исторический антагонизм классовых сил и показывает их влияние на индивидуальный путь самого рассказчика.

У тех авторов, которых в узком смысле можно причислить к социалистическому течению в литературе, весьма заметно частое обращение к историческому материалу: исторический опыт помогает понять современность, современность оценивается по ее особенностям, воспринимается как результат прошедшей борьбы. Выявляются движущие силы истории, выделяются из нее типичные события. К подобным стремлениям к литературному анализу действительно происходивших событий нельзя отнести документальный роман Ганса Магнуса Энценсбергера «Короткое лето анархии» (1972).

В этой книге на основе современного и исторического материала рассказана история жизни испанского анархиста Дурутти. Образ Дурутти воспринимается как образ коллективного народного героя на фоне гражданской войны в Испании. Автора занимают не исторические причины поражения, а показ тех противоречий, которые кажутся ему неразрешимыми: противоречия между инициативой масс и необходимым централизованным руководством, импровизацией и дисциплиной, коллективностью и индивидуальной ответственностью. Исторические события он освещает лишь в произвольном отборе; реальные противоречия не даны как выражение социальных интересов. В результате получилось искажение исторической правды.

Ганс Вернер Рихтер в романе «Роза белая, роза красная» (1971), как и Петер Вайс, обратился к немецкому рабочему движению до 1933 года и тоже в первую очередь искал доказательств для оправдания поражения революционных взглядов и идей.

Это поражение, по мысли автора, неизбежно, предопределено роком, который затемняет в романе реальный исторический опыт. В отношении Рихтера к революционным движениям наблюдается сходство с Г. Грассом.

Многие немецкие писатели имели возможность опереться в своем творчестве на достижения социалистической и буржуазно-гуманистической литературы, сражавшейся против фашизма, однако сложность заключалась в том, что сами писатели оказались перед лицом новой исторической ситуации. Это относилось в первую очередь к молодым авторам, которые только теперь смогли познакомиться с произведениями, написанными в эмиграции, и с дискуссиями, которые там велись, причем это знакомство происходило одновременно с процессом глубокой внутренней перестройки и выработки собственных позиций. Но и социалистические писатели старшего поколения были поставлены перед задачей переосмысления своего творчества. «Здесь, в ГДР, наша действительность совершенно обновилась, — писала Анна Зегерс в 1965 году, оглядываясь назад. — И немецкие писатели впервые изображают ее. Она нова и постоянно изменяется. Более того, она обязана изменяться, как и сам писатель, то есть два мощных движения сливаются воедино — движение автора и движение действительности» 1.

Разгром фашизма и революционные преобразования, происшедшие в обществе, изменили те условия, в которых прежде создавалась и существовала литература. В результате длительного процесса развития литературы коренным образом переменилось и понимание ее задач. Благодаря деятельности партии рабочего класса и всех прогрессивных сил сложились новые творческие отношения между писателями и читателями, побуждающие писателя занять более активную гражданскую и художническую позицию. В этих условиях писатели начали создавать литературу нового типа — литературу, которая изображает свободное самоутверждение человеческой личности не в борьбе с эксплуататорским строем, а в сопричастности созиданию нового общественного строя.

Пути дальнейшего литературного развития не были заранее предначертаны. На каждом новом этапе приходилось подводить его итоги, осознавать достижения и ошибки, извлекать уроки из накопленного опыта, чтобы обеспечить успешное продвижение вперед. Борьба за подлинно народную, социально активную литературу характеризовалась различиями мировоззренческих и эстетических позиций, своеобразием индивидуального опыта и творческой манеры писателей. Главное направление развития литературы было тесно взаимосвязано с социальными задачами пролетариата, которые выдвигались перед ним построением нового государства и классовыми боями на международной арене.

Литература формировалась в период перехода от капитализма к социализму, который завершился в начале 60-х годов. В 60-х годах социализм получил возможность дальнейшего развития на собственной основе, обеспечивая все условия для расцвета социалистической немецкой нации. Как объективный ход истории, так и развитие самой литературы определили для обоих периодов наличие тех или иных этапов и переломных моментов, которые при всей последовательности революционных преобразований в обществе и творческого пути каждого писателя знаменовали собою качественное своеобразие отдельных фаз литературного процесса.