В романах Барохи первого периода много героев, стремящихся к активному действию. Ближе других к ницшеанской "философии жизни" Фернандо Осорио в романе "Путь к совершенству" (Camino de perfection, 1902). Путь этого героя к совершенству лежит через приобщение к естественной жизни на лоне природы, через отказ от суетного, лживого, лицемерного бытия современного капиталистического города. Фернандо ищет возможности жить не зная никаких сковывающих человеческую волю моральных прописей, но оказывается, что и сам он не может избавиться от сострадания, угрызений совести, и господствующие в обществе нормы не так-то легко устранить.
В трилогии "Борьба за существование" появляется новый активный герой — Роберт Гастинг. Именно он высказывает социал-дарвинистские идеи о человеческом обществе: "Все животные, а человек не более как одно из них,— говорит он Мануэлю,— находятся в состоянии непрерывной борьбы... Две клетки вступают в борьбу за каплю альбумина; два тигра за кусок мяса; два дикаря - за стеклянные бусы; две цивилизации — за любовь или славу". "Сильный человек" Роберт готов стать ницшеанским "сверхчеловеком", но во имя чего? Цели у него весьма скромные: разбогатеть, жениться, войти в "высший свет". Недаром в конце трилогии Роберт пребывает в состоянии какой-то растерянности: поставленных целей он достиг, а что дальше?
В романе "Цезарь или никто" мы встречаемся еще с одной, усложненной разновидностью активного героя. Сесар Монкада хорошо знает, что надо делать и ради чего действовать. Появившись после долгих странствий по свету в маленьком провинциальном городке, он вступает в борьбу за богатство и власть, которые намерен обратить на благо народа. Ему удается нажить состояние, большую часть которого он отдает на общественные нужды, стать депутатом парламента и народным трибуном, проповедником республиканских и социалистических идей. Но ему не удается сокрушить своих противников — мракобесов и реакционеров, использующих темноту, невежество, забитость народа, и он терпит поражение.
В сатирически-гротесковом плане тема сильной личности возникает во второй части трилогии "Фантастическая жизнь", в романе "Король Парадокс" (Paradox, Rey, 1906). В нем рассказывается о том, как Парадокс и другие пассажиры парохода, потерпевшего кораблекрушение у берегов Африки, попадают в плен к неграм некоего идеального негритянского королевства Уганга. Вскоре здесь происходит "революция", в ходе которой убит король. И вот возникает спор о будущем Уганги. Француз Ганеро отстаивает идею республики и девиз свободы, равенства и братства; немец Топельгебен предлагает установить "социалистическую диктатуру" Парадокс же выступает за "отеческую власть" короля. Он одерживает победу, но реализовать свою утопию ему не удается. Кончается роман оккупацией Уганги французскими войсками.
Так скептический ум Барохи не позволяет ему довести активного героя до полной победы даже в утопическом романе. Во второй период его творчества этот герой выступает как "рыцарь незаинтересованного действия" лишь в цикле исторических романов, носящих общее знаменательное название "Мемуары человека действия". В отличие от Гальдоса, стремившегося в своих "Национальных эпизодах" на примере испанской истории XIX в. вскрыть важнейшие закономерности и указать пути переустройства общества, Бароха рассматривает историю как бессмысленный хаос, сумму случайностей; исторические события оказываются лишь фоном для более или. менее увлекательных приключений героя. Бароха не только не стремится проникнуть в исторический смысл событий, но вообще полагает, что за последние сто лет в Испании мало что изменилось и поэтому переносит на прошлое свои представления о современности. Эти взгляды далеки от понимания истинных законов общественного развития. Поэтому многие страницы трилогии "Агонии нашего времени" и в особенности трилогии "Темная чаша", в которой писатель задумал рассказать о пути Испании к апрельской революции 1931 г., представляют собой пасквиль на революционные силы страны и свидетельствуют о том, что Бароха лишился способности трезво оценивать окружающую действительность, поднимаясь над своими классовыми предрассудками, как это удавалось ему на первом этапе.
