Коренным отличием философии от «позитивных» наук является сосуществование в ее рамках чисто познавательного и оценочного начал. Традиционно принято рассматривать науку как сферу познавательной деятельности, ориентированную на познание объективного мира, на выявление объективных, не зависящих от человеческой воли законов бытия и при этом в идеале абсолютно свободную от субъективно-оценочного начала (проявление этого начала - недостаток!). В самом деле, заслуга Архимеда, Галилея или Ньютона состоит прежде всего в том, что каждый из них выявил объективно действующие законы, абсолютно независимые от воли первооткрывателей, да и вообще от человеческой воли.
Человечества еще не существовало на земле, а земля крутилась вокруг солнца, действовали законы, позже сформулированные Ньютоном и Архимедом; человечества не будет существовать на земле, а законы эти не утратят своей действительности; есть, наконец, и законы общественного развития, действующие практически независимо от воли конкретных людей. Это - данность, и эту данность открывают человеку «позитивные» науки.
Философия же является своего рода исключением: она включает в себя познавательное начало, но она включает в себя и оценку объективной реальности с точки зрения человека; она ищет ответа на вечные вопросы: в чем смысл человеческой жизни и существует ли он вообще; каким образом сам человек может оправдать свое существование и т. д. Многие философские системы, особенно восточные, вообще построены прежде всего на фундаменте «жизнеучительства». Экзистенциалистской традицией в европейской философии принято называть традицию, ориентированную в первую очередь не на освоение объективной по отношению к человеку действительности, но на осмысление того, какова эта действительность по отношению к человеку - не только собирательному человеку вообще, но и отдельному человеку, а также на «жизнеучительство», на поиск путей оправдания человеком собственного бытия.
Выдающийся датский философ Серен Киркегор (1813 - 1855), которого принято считать предтечей европейской экзистенциалистской философии, например, считал, что концентрация философа только на объективной по отношению к отдельному человеку истине есть фетишизация необходимости и игнорирование того свободного выбора, того «entweder-oder» («или-или»), без которого не может состояться человеческая личность. В самом деле, внешняя по отношению к отдельному человеку реальность - это та данность, которая уже не зависит от его воли, которая определяет лишь меру необходимости. В глазах Киркегора, в интерпретации К. М. Долгова: «Многие неудачи предшествующей философии объясняются тем, что она рассматривала историю, жизнь и деяния ее героев с точки зрения необходимости, совершенно не затрагивая внутреннюю душевную жизнь - сферу господства абсолютного «или-или».
Этим Киркегор объясняет и неспособность философии пробудить жизненные силы человека, вдохновить его на плодотворную деятельность, имеющую своей целью общее благо... Чтобы стать действительной, философия должна быть не абстрактной, не схоластической, а живой, личностной, основанной на свободе индивидуума» - таким образом, «против систем, построенных на «великодушно-геройской объективности», Киркегор выдвигает свой принцип субъективности, принцип, делающий человека человеком, личностью: «entwe-der-oder».
Примерно веком позже выдающийся французский философ экзистенциалистского направления и писатель Альбер Камю (1913 - 1960) в своем «Мифе о Сизифе» (1940) так обосновывает особое внимание не к онтологическим, а именно к смысложизненным проблемам: «Как определить большую неотложность одного вопроса в сравнении с другим? Судить должно по действиям, которые следуют за решениями. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь умирал за онтологический аргумент. Галилей отдавал должное научной истине, но с необычной легкостью от нее отрекся, как только она стала опасной для его жизни. В каком-то смысле он прав. Такая истина не стоила костра. Земля ли вертится вокруг солнца, солнце ли вокруг земли - не все ли равно? Словом, вопрос это пустой. И в то же время я вижу, как умирает множество людей, ибо, по их мнению, жизнь не стоит того, чтобы ее прожить... Поэтому вопрос о смысле жизни я считаю самым неотложным из всех вопросов».
Именно обращение к этому вопросу и выделяет экзистенциалистскую философию в ряду других философских систем.
Одним из первых вплотную подошел к этому вопросу датский философ Серен Киркегор. В глазах Киркегора высшей ценностью, которая оправдывает существование человека именно как человека, является сохранение человеком своего уникального и неповторимого «Я». Ежи Коссак так определил основной постулат мировоззрения Киркегора: «Субъект - вот истина. И сколько личностей - столько и истин; истина - это тайна каждого из нас». И в связи с этим, в интерпретации К. М. Долгова, «отчаяние выводится Киркегором из самых сокровенных глубин человеческого духа. Даже у самого счастливого человека в глубине его счастья гнездится боязнь, страх перед ничто. Человек сам не знает, чего он боится, что его тревожит, да еще в состоянии безмятежного и безоблачного счастья.
Самая очевидная причина человеческого страха - это опасность утратить самого себя. Эта опасность подстерегает каждого человека и на каждом шагу. Можно сказать, что большинство людей не выдерживают тяжести этих испытаний и, как правило, действительно теряют самих себя». Но реализация человеческого «Я», по Киркегору, возможна лишь в результате проявления свободной воли, при осуществлении выбора «ей\уес1ег-ос1ег» («или-или»). До тех пор, пока человека несут волны навязанной ему необходимости, его «Я» не реализуется; ведь и совершенно иной человек под воздействием тех же самых внешних сил поступал бы точно так же, а личность может проявляться только в свободном выборе. По словам К. М. Долгова, «Киркегор стремится обратить внимание человека не на внешние, пусть даже и в какой-то степени важные и знаменательные события, а на самого себя, на свой внутренний мир, на то, что определяет его как личность - на внутренний выбор самого себя, своей человеческой сущности, чтобы быть и всегда оставаться самим собою».
На пути к собственному «Я» киркегоровский человек проходит три стадии. Первая стадия - «эстетическая» (понятие «эстетический» Киркегор употребляет в несколько непривычном значении). На этом этапе человек является рабом своих желаний и страстей, безудержно наслаждаясь жизнью; следовательно, его на этой стадии несут волны не зависящих от его разумной воли желаний, и потому, находясь на эстетической стадии, человек, абсолютно лишенный свободного выбора, максимально далек и от обретения собственного «Я». Он - раб внешних по отношению к нему обстоятельств, он всецело зависит не только от своих желаний, но и от обстоятельств, мешающих реализации каких-то его желаний. Образец «эстетического» человека - это всемогущий римский император Нерон.
К его услугам - все блага мира, но он - их раб: стоит только хоть какому-то внешнему фактору встать между ним и каким-либо наслаждением, как Нерон окажется глубоко несчастным человеком. Осознавая это, Нерон необузданно жесток со всеми, кто внушает ему подозрение: «Сознание его не может пробиться сквозь броню непосредственности, и он тщетно старается уяснить себе более высокую форму земного бытия. Уясни себе это Нерон, и блеск трона, власти, могущества - все померкло бы в его глазах. Для этого, однако, у него недостает нравственных сил, и он в отчаянии хватается за наслаждение... Нерон не уверен в самом себе и успокаивается лишь тогда, когда весь свет лежит перед ним во прахе и он не видит, не читает ни в одном взоре желания посягнуть на его свободу. Вот чем объясняется человекобоязны Нерона и всех подобных ему. Он, как одержимый бесом, лишен внутренней свободы и в каждом человеческой взоре видит стремление поработить его. Повелитель Рима страшится поэтому взора последнего раба. Одни лишь наслаждения доставляют ему минутный отдых и забвение. Его душа расслаблена, только соль остроумия и игра слов могут еще на минуту оживить его. Но вот все, что в состоянии дать ему мир, исчерпано; чем же ему жить дальше?»
Это - первая стадия движения к самому себе, стадия абсолютной несвободы и полного растворения личности.
Но в какой-то момент киркегоровский человек вдруг может осознать, что жизнь растрачивается в наслаждениях, а «Я» так и остается нераскрытым (а человеческое «Я» для Киркегора тождественно разумной воле его самореализации в выборе «или-или»). Испытав внезапный ужас перед потерей своего «Я», человек может перешагнуть на новую ступень на пути к своему «Я» - ступень этическую. На этой ступени полная свобода выбора еще не достигается - ведь нравственность или безнравственность тех или иных поступков во многом определяется земной необходимостью.
В 1946 г. Сартр создает свой программный трактат «Экзистенциализм - это гуманизм», где формирует свою концепцию положения человека в окружающем его мире. По Сартру, трагедия человека состоит в том, что наличие у человека свободного выбора (а выбор неотделим от ответственности) сочетается с неспособностью человека предугадать последствия своего свободного выбора, пробить ту стену, которая отделяет его мир от мира «не-я». Отсюда - трагическое одиночество человека в чуждом ему мире, постоянный страх перед лицом этого мира и одновременно - постоянные угрызения совести как результат не желаемых человеком последствий своего свободного выбора.
Увы, неспособность человека до конца предугадать последствия своего свободного выбора - это трагическая данность, которая может обрушить тяжкий груз вины на человека, имевшего только благие намерения (очевидно, именно этой данности мы и обязаны знаменитым афоризмом: «Благими намерениями вымощена дорога в ад»). Выход к осознанию этой трагической данности наметился еще за несколько столетий до нашей эры.
