Платонов написал Горькому еще раз в 1934 г., приложив к письму рассказ «Мусорный ветер». Горький в ответном письме признавался, что вещь его «ошеломила», но ничего, кроме «мрачного бреда», он в ней не увидел и подытожил, что рассказ «едва ли может быть напечатан где-либо». Тем не менее Горький, по-видимому, приложил руку к тому, что весной 1934 г. Платонова включили в состав комплексной экспедиции АН СССР, направленной в Туркменистан. Плодом ее стал еще один платоновский шедевр, оставшийся ненапечатанным, — повесть «Джан» (1934).
Джан — небольшое племя, затерянное в самом гиблом месте пустыни Сары-Камыш. Оно находится на грани вымирания, и спасти его может только чудо. Роль такого чуда отведена главному герою повести Назару Чагатаеву. Назар — сын женщины племени джан Гюльчатай и русского солдата Хивинского экспедиционного корпуса Ивана Чагатаева. Некогда, чтобы спасти сына, Гюльчатай велела ему уходить из пустыни. Назар не пропал, вырос, закончил Московский экономический институт и теперь послан обратно в пустыню, чтобы вывести оттуда свой народ.
У племени джан ничего нет — «за краем тела ему ничего не принадлежит». Этот народ живет в аду, теперь его нужно привести в рай. « — Что мне там делать? Социализм?» — спрашивает Назар секретаря, посылающего его в пустыню. « — Чего же больше? В аду твой народ уже был, пусть поживет в раю, а мы ему поможем всей нашей силой...», — отвечает секретарь. «Джан», с одной стороны, продолжает проблематику «Ямской слободы» (Филату тоже ничего не принадлежало «за краем тела»), с другой — проблематику «Чевенгура» (сотворение рая в глухой провинции). Но на этом сходство кончается, потому пишется «Джан» в иной ситуации.
Платонов ставит в центр повествования народ, бытие которого настолько скудно, что даже сам он не ценит собственную жизнь. Назару предстоит вывести его не только из реальной, но и из метафорической пустыни равнодушия к самому себе и утраты смысла существования. Исследователи Платонова проводили параллель то с Моисеем, ведущим свой народ по пустыне, то с Прометеем, который облагодетельствовал человеческий род. Но очевиднее всего в повести «Джан» тема великого сиротства целого народа.
Платонов с потрясающей силой рисует сцену встречи Назара с матерью: «Она трогала, еле касаясь, волосы, рот и руки Чагатаева, нюхала его одежду, оглядывалась вокруг и боялась, что ей помешают. Затем она успокоилась и легла головой к ногам Назара, счастливая и усталая, как будто она дожила до конца жизни и больше ей ничего не осталось делать, как будто у этих башмаков, гниющих изнутри от пота, покрытых пылью пустыни и грязью болот, она нашла свое последнее утешение». У этой сцены есть очевидный контекст — евангельская притча о блудном сыне. Только счастье спасения исходит не от отца к сыну, а от сына к матери.
«Джан» — произведение опального писателя 30-х годов, и не удивительно, что в нем расставлены «правильные» идеологические акценты. На выходе из пустыни племя джан оказывается перед фундаментальным выбором: либо Чагатаев с его социализмом, либо уполномоченный Hyp-Мухаммед, который хочет увести людей в Афганистан и продать их в рабство. Но коллизия повести оказывается куда более сложной и емкой.
Платонов описывает жизнь племени «джан» как выживание. Речь идет о том, что человек постоянно находится на границе между жизнью и смертью, а борьба за существование есть каждодневный тяжелый труд. Однако если отсутствует цель этой борьбы, то труд обессмысливается. А такой целью может быть только счастье: «Чагатаев был недоволен той обыкновенной, скудной жизнью, которой начал теперь жить его народ. Он хотел помочь, чтобы счастье, таящееся от рождения внутри несчастного человека, выросло наружу, стало действием и силой судьбы. И всеобщее предчувствие, и наука заботятся о том же, о единственном и необходимом: они помогают выйти на свет душе, которая спешит и бьется в сердце человека и может задохнуться там навеки, если не помочь ей освободиться». Итак, счастье это — свобода души.
Нечего и говорить о том, насколько такое понимание счастья не соответствовало реальности, окружавшей Платонова в 1934 г. Чагатаев выводит племя джан из пустыни, но, обогревшись и насытившись, люди разбредаются поодиночке. Чагатаев не понимает — почему, но приходит к выводу, что «самим людям виднее, как им лучше быть». Вождь, в роли которого побывал Назар, нужен, пока народ слаб и беспомощен и ему необходимо сплотиться вокруг сильного человека. Но кончается борьба за выживание, каждый решает сам, как ему жить. Это был ответ Платонова «товарищу Сталину». Решение вопроса о том, нужен ли «главный человек», отдавалось в итоге народу. Но Платонов уже понял, что народ еще не созрел для самостоятельного, ответственного существования, на которое намекала концовка повести. Все это, однако, не делало эту вещь пригодной для публикации. Она увидела свет только в 1978 г.
После «Джан» Платонов не создал ни одного законченного крупного произведения. Его внимание сосредотачивается на частной жизни отдельного человека, что обусловило выбор рассказа как основной жанровой формы. В рассказах Платонова предметом разговора перестает быть коллективная душа народа. Его интересует личность.
