Богачевская О. Двести страниц "Жизни и приключений Робинзона Крузо". "Источник: История всемирной литературы. 19 век "Робинзона Крузо" в достаточно зрелом возрасте произвело на меня весьма сильное и во многом неожиданное впечатление. Я была абсолютно счастлива, читая одну за другой страницы, посвященные тому, как Робинзон домовито обустраивал свою жизнь на затерянном в волнах островке, который, кстати, в любой момент мог "бабахнуть", обернувшись грозным вулканом. И некуда было бы бежать и негде укрыться, а главное, - погибли бы все драгоценные припасы и куча полезнейших вещей, которые бедняга Крузо старательно переплавлял с чудом уцелевшего корабля! Ужас! "Источник: История всемирной литературы.
19 век существования, напомнив, что тишина и одиночество "Источник: История всемирной литературы. 19 век "клюнуло" мое, взрослое, не склонное к авантюрам читательское сердце? На нечто глубинное, "сущностное", наличествующее в самом тексте "Жизни и приключений". Последнее тем более любопытно, что книга Дефо и задумывалась, и писалась с расчетом заинтересовать, продаться, понравиться потребителю. Неважно, что в количественном выражении таковых было значительно меньше, чем в наше время: идея массовой культуры начинала "прорастать" уже тогда, в XVII I веке, "Источник: История всемирной литературы. 19 век "катарсическое" воздействие возможно разве вмешательством некой трансцендентной силы, избирающей для своих целей инструмент почти случайный и наполняющий его собственным дыханием-дуновением. Ибо, как бы мы ни пытались "задвинуть" "Робинзона Крузо" на самые детские задворки мировой литературы, данное произведение остается и останется, полагаю, впредь среди великих книг, без которых в духовном развитии человечества была бы немалая "прореха". Впрочем, многие исследователи продолжают относиться к знаменитому детищу английского писателя вполне серьезно, оговариваясь, правда, всякий раз, что это единственно удачный опыт за всю его многолетнюю и чрезвычайно плодовитую творческую жизнь. Действительно, так. Все остальное "Источник: История всемирной литературы. 19 век соединившись с горячим желанием автора понравиться читающей публике, дало совершенно неожиданные результаты. Гениальная догадка романиста заключалась в том, чтобы написать как бы документальный отчет о как бы действительно произошедших событиях с как бы реальным человеком, являющимся непосредственным участником последних. В общем, это было, чуть ли, ни первое в истории человечества "реалити-шоу". Впрочем, как правомерно замечает К. Н. Атарова, "в самом стремлении имитировать подлинность Дефо не оригинален: интерес к факту, а не вымыслу "Источник: История всемирной литературы. 19 век на родину и засевший за мемуары. Причем последние постоянно дублируются его дневником, который якобы аккуратно велся до тех самых пор, пока у бедняги-Робинзона не кончились чернила. Словом, у Дефо было достаточно "подручных" стилистических средств для создания почти полной иллюзии достоверности. И неважно, что при "ежедневной" фиксации происходящего его герой то и дело путается в выборе настоящего и прошедшего времени. И уж точно вовсе несущественно, что он частенько нарушает хронологию событий, сообщая, что такого-то числа, месяца, года с божьей помощью завершил то, за что, согласно мемуарной части, примется много позднее. Благодарный читатель, впрочем, как, кажется, и сам автор, подобных мелочей не замечает. Ведь само существование Крузо на необитаемом клочке суши постоянно висит на волоске! Любой, вполне поправимый в условиях цивилизации просчет рискует обернуться катастрофой. Перевернется ли плот со столь бесценным железом и кусками корабельного каната, крысы ли перепортят зерно, непогода ли уничтожит урожай "Источник: История всемирной литературы. 19 век "занудство" Дефо, помимо математически просчитанной достоверности, невольно породило и нечто, на мой взгляд, более занимательное: тот особый размеренный, циклично повторяющийся ритм, которому подчинено все существование героя на острове. В неизменности чередования сезонов, времени суток и связанных с ними ежедневных занятий и забот "бедного-бедного Крузо" есть что-то почти магическое, завораживающее и чрезвычайно целебное для души и тела, начинающих словно вибрировать в согласии с единым вселенским ритмом, практически не различимым для уха цивилизованного человека. Впрочем, нечто подобное можно ощутить, не становясь "добрым дикарем", но, пожив хотя бы пару месяцев где-нибудь в глухой деревушке без радио, телевизора, компьютера, газет. Словом, подобно Робинзону, оказаться вне мощного информационного поля, порождаемого цивилизацией нового времени "Источник: История всемирной литературы. 19 век "чистый эксперимент". Он не только "выпал" из окультуренного человеком пространства, но одновременно почти тридцать лет не имел ни малейшей возможности окунуться в информационный поток, который, собственно, и воспринимается нами, как течение времени, а постфактум "Источник: История всемирной литературы. 19 век "Источник: История всемирной литературы. 19 век "Источник: История всемирной литературы. 19 век "Источник: История всемирной литературы. 19 век человеческой души от пагубных наслоений цив
