Последнее свидание Татьяны с Онегиным — одно из замечательных поэтических достижений Пушкина. Сдержанно, но проникновенно и психологически точно раскрыл он душевную драму Татьяны, всю сложность ее душевной жизни. Сцена построена драматически: в объяснении происходит внезапный резкий перелом. Княгиню, упрекающую Онегина, вдруг сменила плачущая Таня:
Я плачу... если вашей Тани
Вы не забыли до сих пор...
О, эти слезы горюющей, несчастной женщины! В ее словах уже нет оскорбительной подозрительности, каждое слово, дыша искренностью, передает сердечную обиду за любимого человека, вздумавшего играть модную в свете роль соблазнителя: «Как с вашим сердцем и умом быть чувства мелкого рабом?» Даже ее укор: как он мог позволить себе обратиться с письмом, в котором выражал обидную страсть к ней, к Татьяне, звучит просто, по-человечески печально. Ведь он-то лучше, чем кто-либо, знает ее — «свою Татьяну» («ваша Таня», — говорит она ему доверительно). Неужели он не понимает, что для нее невозможно идти на обман мужа, на адюльтер?
Плача, она уже по-доброму упрекает Онегина и желает одарить его своей чистотой, помочь ему стать лучше, достойнее. Ее откровенность достигает предела, когда она — княгиня, замужняя женщина, светская дама — признается Онегину: «Я вас люблю (к чему лукавить?)». В этом признании — Татьяна, с ее жаждой правды в человеческих отношениях, душевной смелостью и готовностью бросить вызов всем условностям, всем утеснительным правилам. Но именно это столкновение предельной открытости Татьяны с равной ей искренностью Онегина и передает весь трагизм судьбы обоих героев. Стоят они рядом, разделенные страшной, непроходимой пропастью.
Каждое искреннее движение сердца кажется обманом, каждый крик одинокой души, жаждущей человеческого счастья, — «затеей хитрости презренной». Почему же не верит Татьяна Онегину? Причина в среде, окружающей Татьяну, в тех жестоких уроках, которые преподала ей жизнь. В деревне «она влюблялася в обманы и Ричардсона и Руссо». Но в прочитанных книгах было много и правды: они воспитывали уважение к чувству, уважение к личности, отстаивали ее право на счастье. Эти истины усвоил юный ум Татьяны. Жизнь на мгновение оказалась щедрой к ней и дала возможность поверить в них, встретив Онегина, она полюбила его, полюбила на всю жизнь. Дальнейший опыт был горьким и суровым. Первый полученный от любимого человека урок Татьяна помнила всю жизнь. В письме Онегину она решительно заявляла:
Другой!.. Нет, никому на свете не отдала бы сердце я!
Такова вера Татьяны, ее мораль. А обстоятельства заставили пойти против своих убеждений. Татьяна оказалась вынужденной выйти замуж за другого. Сделав так, она смирила, принудила себя. Насилие над своей личностью, необходимость совершать поступки, противные ее чувствам, — все это не могло не нанести удара по юношеским верованиям Татьяны. Так постепенно общество отнимало у нее то, с чем она вступала в жизнь, — веру в человека. Искренность и правда не в чести в этом мире. Говорят не то, что думают, делают не то, что хотят. Когда-то и Онегин сыграл перед нею роль благородного Дон Жуана. Он, руководимый светской моралью, сам когда-то поучал ее: «Учитесь властвовать собой».
Вот она и научилась властвовать собой, смирять себя, не верить. По началу своей «отповеди» она даже, «лукавя», сыграла роль счастливой жены, преуспевающей в вихре света княгини, гордой тем, что «их ласкает двор». В действительности, как она сама признается, вся эта «ветошь маскарада» ей чужда, и она рвется всей душой к простой, исполненной искренности и человечности жизни. Но путь к этой жизни ей заказан навсегда.
Объяснение заканчивается мольбой Татьяны: «Я вас прошу меня оставить; я знаю: в вашем сердце есть и гордость, и прямая честь». Эти слова свидетельствуют о воле, решимости и силе женщины, способной на подвиг. Верность долгу (навсегда остается жить с нелюбимым человеком) в данных обстоятельствах — самозащита Татьяны. Жизнь с генералом в придворном окружении обрекала на дальнейшие нравственные страдания. Своим решением Татьяна определила и судьбу Онегина. Всем сердцем она чувствовала возможность и иного исхода: А счастье было так возможно, так близко». Счастье с ним, с Онегиным, а не с генералом...