1-я серия "Национальных эпизодов" принадлежит к числу лучших творений Гальдоса; именно здесь с наибольшей полнотой и яркостью выявились новаторские черты созданного писателем типа исторического романа. Писатели-романтики при всем своем стремлении к созданию подлинно исторического колорита тем не менее переносили в прошлое конфликты, характерные для современного им романтического сознания, а центральные герои оставались носителями романтических идеалов.
Исторические романы Гальдоса тоже многими нитями связаны со временем, в которое они создавались. Но их актуальность проистекала не из перенесения писателем в историю чувств, мыслей и настроений современников, а из того, что он обнаруживал в историческом прошлом черты, которые сближали это прошлое с сегодняшним днем. Не менее важна и другая особенность исторических романов Гальдоса: его внимание привлекают не только отдельные исторические личности, волею судеб выдвинутые на авансцену истории, но и народ. "То, что обычно именуется „историей", то есть бесчисленное множество книг, в которых речь идет только о бракосочетаниях королей и принцев, о соглашениях и союзах, о морских сражениях и битвах на суше... все это не объясняет исторические события: эти события либо не значат ничего, либо определяются жизнью, чувствами и даже дыханием масс",— пишет Гальдос. Он создает тип романа-эпопеи, в котором судьбы персонажей оказываются лишь отражением судьбы испанской нации. В годы, когда Гальдос работал над этой серией, он был убежден, что причиной всех бед Испании в прошлом являлось прежде всего отсутствие национального единства. Ясно, что другой, более яркий пример национального единства, чем эпоха войны за независимость, трудно было найти. Здесь субъективная позиция Гальдоса ближе всего к объективной истине.
Испанские критики расходятся в оценке историзма романов своего соотечественника: одни утверждают, что его "Национальные эпизоды" — не столько художественное, сколько историческое произведение, точно воспроизводящее все детали истории; другие находят в книгах Гальдоса нарушение фактов истории и обвиняют автора в анти-историзме. Конечно, взгляд Гальдоса на историю достаточно субъективен и далеко не всегда его оценки точны: так, например, писатель неприязненно относится к герилье, в которой он видел проявление "разнузданных инстинктов толпы".
Это приводит к ложной оценке и некоторых исторических фактов и лиц (например, лорда Веллингтона). И тем не менее в целом романы Гальдоса можно назвать историческими в подлинном смысле этого слова. Не копируя исторических трудов, Гальдос изображает достаточно точно и объективно важнейшие факты; в центр своего повествования он ставит переломные события в жизни испанского народа и, основываясь на них, в художественно образной форме поднимает острейшие проблемы испанской действительности и, наконец, предлагает их решение с позиций, близких к идеалам демократических масс.
К моменту, когда весной 1875 г. в конце последнего романа 1-й серии была поставлена точка, в сознании Гальдоса уже созрел замысел продолжения. "В самом деле, — писал романист позднее, — изображение войны оказалось бы односторонним, неполным и не вполне объективным, если бы за ним не последовала картина волнений и беспорядков, которые были ею порождены... Эта вторая война, быть может еще более яростная, хотя и менее славная, чем предшествовавшая ей, показалась мне превосходным материалом для новых десяти романов, посвященных политике, партиям и борьбе между традиционалистами и свободой".
Так возникла 2-я серия "Национальных эпизодов", охватившая два бурных десятилетия испанской истории: с момента эвакуации французских войск в 1813 г.— роман "Экипаж короля Жозефа" (El equipaje del rey Jcse, 1875) до начала первой карлистской войны в 1833 г., изображенной в романе "Одним мятежником больше и несколькими монахами меньше" (Un faccioso mas у algu-nos frailes menos, 1879).