Здравствуйте, мои уважаемые читатели. Я учитель-литератор, а в придачу еще и азартный игрок, который однажды сыграл в бесплатное онлайн казино по ссылке: ultravulkan.com/igrovoj-zal-vulkan и выиграл. Знаете, если бы я в этом не убедился лично, то не предлагал бы вам попробовать свои силы. А сейчас хочу вам рассказать о творчестве К. Федина.
В отличие от ближайшего окружения образ командующего фронтом Ивана Горлова сложнее и противоречивее. Горлов не осознает, что безнадежно отстал в военной науке, застыл в своем развитии где-то на уровне времен гражданской войны. Более того, вина и беда этого человека в том, что все положительное в его характере (честность, прямота) подавлено самомнением, уверенностью в своей непогрешимости.
Имеется в виду XX съезд КПСС (1956), который призвал к восстановлению ленинских норм жизни, и Второй съезд писателей СССР (1954).
Впервые в творчестве К. Федина основное место занял образ не интеллигента, мятущегося и неприкаянного, а героя-революционера, созидателя будущего. Извеков, Рагозин, Василий Дибич сражаются за новую Россию, за такой социальный строй, за такую цивилизацию, которые навсегда вычеркнули бы из жизни человечества бесчеловечное слово «война».
Судьбам революции и пробуждению сознания русского крестьянства посвящено многотомное автобиографическое полотно Ф. Гладкова — «Повесть о детстве», «Вольница», «Лихая година», «Мятежная юность».
При всем ярчайшем своеобразии стиля писателя в его творчестве прослеживаются традиции русской классической литературы. Пришвин тяготеет к философской поэзии Тютчева, чье имя столь часто встречается в дневниковых записях и теоретических рассуждениях автора «Женьшеня», «Кладовой солнца» и «Незабудок». Видимо, не случайно тютчевская строка «все во мне и я во всем» стала своеобразным творческим девизом М. Пришвина. Вместе с тем нити от лирико-философской прозы Пришвина протягивались и к другому, впрочем, близкому к тютчевскому направлению. «Звено седьмое» в «Кащеевой цепи» называется «Юный Фауст». Здесь не просто рассказано, как молодой герой овладевает премудростями гносеологии, но и как он углубляет свое материалистическое миропонимание.
Главный герой романа откровенно автобиографичен. Автобиографизм — это, прежде всего личностное повествование. Оно обусловливает особую временную стереоскопичность и в то же время обнажает непосредственность нравственных оценок. Предметом поэзии нередко становится обыденное, внешне малоприметное (цепь житейских эпизодов и событий в судьбе Михаила Алпатова — главного персонажа «Кащеевой цепи»), но приобретающее по законам художественного творчества значение всеобщее. Все сосредоточивается на перипетиях духовного и душевного состояния героя, — отсюда ослабленность сюжета, отсутствие сквозной фабульной интриги.
Стремление к синтезу красоты и правды, философии и морали, а отсюда непрекращающееся внимание к наследию Льва Толстого чрезвычайно характерны для Пришвина. На этой национальной традиции вырастала и складывалась неповторимая поэзия певца русской природы. «Дело поэта,— говорил Пришвин, — это, минуя соблазн красивого зла, сделать красоту солнцем добра».
Развивая мысли о нерасторжимости нравственного идеала и эстетического, писатель так оценил отличительную особенность нашей литературы.
