Противопоставление двух миров дано в блистательном стихотворении «Когда за городом, задумчив, я брожу» Образы двух кладбищ — столичного и деревенского — позволили поэту не только изобразить существование двух враждебных миров, двух типов культуры, по и откровенно выразить свою позицию.
- Лживость, лицемерие общества чиновников и купцов увековечены ими даже на кладбище. Оглядывая
- Решетки, столбики, нарядные гробницы,
- Под коими гниют все мертвецы столицы,
- читая
- «надписи и в прозе и в стихах
- О добродетелях, о службе и чинах»,
поэт не может сдержать свое презрение к этой фальшивой и призрачной жизни. У него рождается желание — «плюнуть да бежать». Переход к деревенскому кладбищу демонстративен — Пушкин открыто заявляет, на чьей стороне он, что «любо» ему:
- Но как же любо мне
- Осеннею норой, в вечерней тишине,
- В деревне посещать кладбище родовое,
- Где дремлют мертвые в торжественном покое.
- Там неукрашенным могилам есть простор;
- К ним ночью темною не лезет бледный вор;
- Близ камней вековых, покрытых желтым мохом,
- Проходит селянин с молитвой и со вздохом;
- На место праздных урн и мелких пирамид,
- Безносых гениев, растрепанных харит
- Стоит широко дуб над важными гробами,
- Колеблясь и шумя. . .
В последнее время из анализа этого и некоторых других стихотворений 1836 года, а также «Капитанской дочки» стали делать выводы, что в конце своей жизни Пушкин пришел к утверждению идеала «истинной человечности», которая противостоит бесчеловечной власти и «мишурным ценностям» социального порядка, построенного на лжи. Р1деал «истинной человечности» при этом рассматривается отвлеченно, в отрыве от художественного метода Пушкина, от его социального реализма и историзма. Это и позволяет представить Пушкина как создателя утопии. «В том, что Пушкин увидел выход не в поисках новой политической формы организации общества, а в переходе от самого принципа политической структуры к общежитию человеческой справедливости, нельзя не видеть черт социального утопизма».
Трудно согласиться с подобным заключением, поскольку оно не извлекается и не может быть извлечено из пушкинских произведений. Заключение это — еще один пример применения к Пушкину «готовых идей». Поэтические произведения Пушкина свидетельствуют о другом. «Что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью и истиной, это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству — поистине могут привести в отчаяние».
Пушкин последователен и тверд в своих убеждениях мысли, высказанные в письме Чаадаеву, органически близки тому, что нашло свое выражение в стихотворении «Когда за городом, задумчив, я брожу». «Современное общество» — чиновники и купцы, служилое и поместное дворянство — бесчеловечно, И эта бесчеловечность порождена социальными обстоятельствами жизни, паразитизмом, жаждой наживы, чинов, карьеры, денег. В этой борьбе за благополучие люди ожесточаются, ими начинают двигать денежный расчет, эгоизм, корысть оттого и господствуют в обществе равнодушие к долгу, справедливости, к истине, циничное презрение к достоинству человека, к мысли, к личности.
Человечность не дар божий, но результат исторического развития, она завоевывалась, за нее сражались и умирали. Человечность — это и верность человека своей природе, которая определяет величие человека. Но это величие должно постоянно отстаивать от враждебных человечности и человеку социальных условий.
