Мы теперь все отчетливее видим, что это не пустые слова, что за ними стоят некие громады животрепещущего материала, что нам тут всем есть над чем «думу отвести». Скажем так: существует как данность сложнейший художественный образ. Но каковы его реальные жизненные подоплеки?.. Казалось бы, подоплека известна - современная писателю помещичья, крепостническая Россия с ее обломовщиной... В образе Обломова мы имеем необыкновенно высокую степень приращения к личности писателя, вдохнувшего в этот образ жизнь... Обломов не автопортрет писателя, тем более не автошарж.

Но в Обломове творчески преломилось очень много от личности и жизненной судьбы Гончарова - факт, от которого нам не уйти... Сказочно-мифологическая подоплека романного действия в «Обломове» настолько значительна, идеологически весома, что реалистический метод Гончарова так и хочется назвать здесь как-то по-особому: определить его - пусть начерно, условно, в рабочем порядке - как некий мифологический реализм... Итак, «Обломов» - «большая сказка». Нетрудно догадаться, что в таком случае ее ядром по праву следует считать «Сон Обломова».

«Сон» - образный и смысловой ключ к пониманию всего произведения, идейно-художественного средоточия романа. Действительность, изображенная Гончаровым, простирается далеко за пределы Обломовки, но подлинная столица «сонного царства», безусловно, фамильная вотчина Ильи Ильича... «Сонное царство» Обломовки графически можно изобразить в виде замкнутого круга.

Кстати, круг имеет прямое отношение к фамилии Ильи Ильича и, следовательно, к названию деревни, где прошло его детство. Как известно, одно из архаических значений слова «обло» - круг, окружность (отсюда «облако», «область»)... Но еще явственнее в фамилии Ильи Ильича проступает другое значение, и его, на наш взгляд, и имел в первую очередь в виду автор. Это значение обломка. В самом деле, что такое обломовское существование, как не обломок некогда полноценной и всеохватывающей жизни? И что такое Обломовка, как не всеми забытый, чудом уцелевший «блаженный уголок» - обломок Эдема?..

Основной фольклорный прообраз Обломова в романе - не былинный богатырь Илья, а мудрый сказочный дурак Емеля... В ярком сказочном подсвете перед нами - не просто лентяй и дурак. Это мудрый дурак.

Он - тот самый лежачий камень, под который вопреки естественнонаучному пословичному наблюдению вода в конце концов все-таки течет... «Сонное царство» рушится не оттого, что слишком ленив Илья Ильич, а потому, что поразительно деятелен его приятель. По воле Штольца «сонное царство» должно превратиться в... станцию железной дороги, а обломовские мужички пойдут «работать насыпь». Вот и столкнулись на полном разгоне неповоротливая Емелина печь и жаркий паровоз, сказка и явь, древний миф и трезвая действительность середины XIX века... Гончаровский Штольц...

Если уж искать для него у Гёте соответствующий прообраз, то таким прообразом будет скорее Мефистофель... Как известно, гётевский Мефистофель поступил вовсе не оригинально, подсунув Фаусту в качестве возлюбленной и любовницы невинную Гретхен...

Со времен наущения Евы нечистый всегда успешней всего действует через женщину... Штольц... ведь тоже - не постесняемся этого резкого слова - буквально подсовывает Обломову Ольгу. Причем делает это, предварительно сговорившись с нею об условии «розыгрыша»...

Отношения Обломова и Ольги развиваются в двух планах: прекрасная поэма зарождающейся и расцветающей любви оказывается одновременно и тривиальной историей «соблазна», орудием которого суждено быть возлюбленной Ильи Ильича... Влюбленность Ольги носит явно экспериментальный характер. Это идеологическая, головная, заданная влюбленность... Но поскольку эксперимент с Обломовым, как мы знаем, не удался, приходится Штольцу как-то иначе пристраивать Ольгу, какое-то иное времяпрепровождение ей подбирать. Остается ему влюбить в себя Ольгу... От семейного счастья Андрея и Ольги, пространно описанного на страницах романа, веет такой безбытийной скукой, такой приторностью и фальшью, что это их розовое счастье глядится каким-то справедливым возмездием им обоим за вольный или невольный розыгрыш Обломова...

Если Штольц - антипод Обломова, то Пшеницына в такой же степени - антипод Ольги... К сожалению, русская критическая мысль как-то проглядела Пшеницыну, а скорей всего поддалась гипнозу мнения Штольца, с точки зрения которого Пшеницына есть чудовище, погубившее Обломова...

Любовь Агафьи Матвеевны, почти безмолвная, неловкая, не умеющая выразиться в красивых, нежных словах и впечатляющих жестах, любовь, как-то вечно присыпанная сдобной мукой, но когда надо, то жертвенная, целиком устремленная на свой объект, а не на саму себя, - эта любовь незаметно преображает простую, заурядную женщину, становится содержанием всей ее жизни... Уже современники писателя обратили внимание на то, что в тексте «Обломова» глубинная перекличка с образами и проблемами «Дон-Кихота». В этом творении Сервантеса, как известно, предельно обнажено одно из корневых противоречий человеческого сознания - противоречия между идеальным и реальным, воображаемым и действительным. Фанатичная вера Дон-Кихота в непреложную реальность своих грез катастрофически противопоставлена практицизму его человеческого окружения... При всем том обломовское «донкихотство», конечно, чисто русского свойства, в нем нет воинственной исступленности... Если аналогии с героями и проблемами произведений Гёте и Сервантеса носят в «Обломове» по преимуществу подспудный характер, то противопоставление Ильи Ильича с Гамлетом дано, так сказать, открытым текстом.

В пятой главе второй части романа читаем: «Что ему делать теперь? Идти вперед или остаться? Этот обломовский вопрос был для него глубже гамлетовского» . И немного ниже - еще: «Быть или не быть?

»... Гамлет ушел из жизни, не разрешив своего сомнения. Не так с Обломовым... Илья Ильич окончательно решает вопрос в одну из двух возможных сторон. Пусть робко, с опасением, с оглядкой, но он все же собирается с духом, чтобы сказать себе, Ольге, Штольцу, всему миру: я не хочу делать... Философию Обломова вполне можно назвать утопической, преобладает не рассмотрение бытия, имеющегося в наличии, а - через отталкивание от действительности - мечта об ином бытии... Бытовое непротивленчество Обломова причудливо, но вполне узнаваемо отразится в русской действительности второй половины прошлого века - мы имеем в виду прежде всего толстовскую теорию и практику непротивления злу насилием...

Обломов умирает, но «проблема Обломова» удивительно живуча. Обломовская мечта о «полном», «целом» человеке ранит, тревожит, требует ответа... «Проблема Обломова» остросовременна.

Неполнота и несовершенство человека в этой проблеме обескураживающе наглядны... 1996 г. (Из статьи «Несовершенный человек» )