Если в стихах 1914 года довольно легко улавливается ироническое отношение Есенина к религии, то позже, в 1915-1916 годах, поэт создает немало произведений, в которых религиозная гема берется, так сказать, всерьез. Это объясняется одним, уже знакомым нам, обстоятельством: в те годы Есенин сближается с такими символистами, как Мережковский и Гиппиус, еще ищет их благосклонности, даже пишет стихи, которые бы заведомо им понравились, как, например, стихотворение «Я странник убогий...»:
- Я странник убогий,
- Молюсь в синеву.
- На палой дороге
- Ложуся в траву.
- Покоюся сладко
- Меж росновых бус.
- На сердце лампадка,
- А в сердце Исус.
Что могло быть милее для салонных слушателей, чем такое представление о покорной и убогой сермяжной России! Но, говоря о религиозном налете в ранних стихах Есенина, нужно иметь в вцду и другое: обострение религиозных чувств и настроений в условиях войны. В ту пору печать неоднократно отмечала подобное явление. Правда, тогда в литературе были и такие атеисты, у которых эти чувства не только не появлялись, но и вызывали гнев и отвращение. «Долой вашу религию!» - кричал В. Маяковский, сам себя объявивший тринадцатым апостолом и грозивший раскроить сапожным ножиком пропахшего ладаном бога. Крестьянско-патриархальная закваска Есенина исключала такие решительные слова и жесты.
Она вела к другому - к смутной надежде на сверхъестественную силу, которая выручит страну из великой беды. Следы этого мы находим в стихотворениях Есенина «Молитва матери» и «Богатырский посвист» (на стороне русских сражаются небесные силы). Не замалчивая религиозных мотивов в раннем творчестве Есенина, в итоге можно сказать, что религиозность не завладела поэтом. Да, его детство и отрочество прошли в атмосфере религиозных поучений. Они наложили определенную печать на его сознание и отразились в первом сборнике его стихов. Но когда началась его самостоятельная жизнь - началась и самостоятельная работа мысли.
Можно сказать, что в сознании молодого Есенина происходила борьба между тем, что с детства было усвоено от мертвого закона божьего, и той общественной обстановкой, в которой оказался поэт в свои московские годы. «Наша вера не погасла, святы песни и псалмы...» - начинал он одно из стихотворений 1915 года; «Не одна ведет нас к раю богомольная тропа...» - продолжал он развивать религиозный мотив. И тем сильнее звучат две последние строфы этого стихотворения, навеянные совсем другими впечатлениями:
- Там настроены палаты
- Из церковных кирпичей;
- Те палаты - казематы
- Да железный звон цепей.
- Не ищи меня ты в боге,
- Не зову любить и жить...
- Я пойду по той дороге
- Буйну голову сложить.
Победа реальной жизни над религиозными легендами весьма ощутима в «Радунице». Значительная часть этого сборника - стихи, идущие от жизни, от знания крестьянского быта. Главное место в них занимает реалистическое изображение деревенского быта. Мирно протекают ничем не примечательные крестьянские будни («В хате»), старый дед беспрерывно хлопочет по хозяйству: чистит ток, убирает сорную траву, роет канаву («Дед»); девушка собирается выходить замуж («Девичник»); на кладбище совершается поминальный обряд («Поминки»); веселая толчея царит на ярмарке («Базар»)... Подобные стихотворения отличаются правдивостью, точными бытовыми деталями. Они говорят о том, что Есенин не проходил мимо реальной жизни, любовался ее пестрыми картинами. Но он показывает деревню лишь с одной, бытовой, стороны, не касаясь социальных процессов, происходивших в крестьянской среде.
Отклики Есенина на войну не содержали социального протеста. «О Русь, покойный уголок», - писал он в 1915 году, в разгар военных действий. В духе слащавого лубка были написаны «Молитва матери», «Богатырский посвист», «Удалец» («Ой, мне дома не сидится, Размахнуться б на войне»).
Намного удачнее и содержательнее было его стихотворение «Русь», в котором отразились гражданские думы поэта в «годину невзгод». Он пишет здесь о «грозных бедах», которые принесла война русскому крестьянству, слышит, как «плач прорезал кругом тишину», видит печальных седых матерей. Но и этому произведению не хватало социально-политической остроты: крестьяне - «мирные пахари» - выгладят здесь покорными своей судьбе, живущими с кроткой надеждой на ее милость. Сводную картину встречаем и в стихотворении «По селу тропинкой кривенькой...»; весело гуляют новобранцы, глядя на них, «улыбаются старики».
Все это было довольно далеко от нищей и озлобленной русской деревни в годы войны. Есенин, несомненно, был знаком в социальной жизнью деревни. И нельзя сказать, что он не делал попыток отразить ее в своих стихах. Но материал такого рода не поддавался у него подлинно поэтическому воплощению.
