Наиболее важное место в творчестве Ивана Грозного занимает его переписка с Курбским. Выходец из знатного рода (связанного с ярославскими князьями), член правительственной группы 50-х гг. - «избранной рады» и участник казанского похода, А. М. Курбский бежал из России в 1564 г., опасаясь царской опалы. Оказавшись в польской Ливонии, Курбский обратился к царю с обличительным посланием, обвинив царя в несправедливых гонениях на верных воевод, завоевавших для России «прегордые царства».
Царь ответил Курбскому обширным посланием, почти целой книгой; завязалась знаменитая переписка. Особенностью этой переписки, отличавшей ее от большинства посланий предшествующих веков, действительно адресованных конкретным лицам и лишь потом ставших предметом широкого чтения, было то, что переписка царя с Курбским с самого начала имела публицистический характер. В этом отношении она была сходна с одним более ранним посланием - с посланием «кирилловских старцев» (Вассиана Патрикеева) Иосифу Полоцкому. Конечно, царь отвечал Курбскому, а Курбский - царю, но ни тот ни другой не собирались ни в чем переубеждать друг друга. Они писали, прежде всего для читателей, так же как авторы «открытых писем» в литературе нового времени. Первое послание Ивана IV Курбскому было названо «посланием» против «крестопреступников» (т. е. изменников, нарушителей присяги) «во все его Российское государство».
Читателям из «всего Российского государства» нужно было доказать преступность обличаемых в послании бояр, В ответ на первое послание царя Курбский написал свое второе послание - краткий язвительный ответ, в котором высмеивал стиль царского послания и его огромный объем; однако он не сумел доставить это послание в Россию. В 1577 г. царь осуществил долгий и успешный поход в Ливонию, завоевав многочисленные города по берегам Западной Двины и вплотную подойдя к Риге. Завоевав город Вольмар (Валмиеру), куда бежал за тринадцать лет до этого Курбский, Грозный послал оттуда второе послание Курбскому. В 1579 г. во время польско-литовского контрнаступления Курбский написал царю третье послание.
В споре с Курбским царь отстаивал идею ничем не ограниченной царской власти, доказывая, что вмешательство бояр и духовенства в управление губит государство. При этом царь ставил в вину своему противнику «боярское правление» 30-40-х гг. XVI в., хотя ровесник царя Курбский не мог принимать участия в политике этих лет. Фактически оба противника исходили из одного идеала - из идей Стоглавого собора, укрепившего русское «пресветлое православие», и спорили о том, кто из них более верен этим идеям. И царь, и Курбский охотно обращались в этом споре к «божьему суду». Грозный заявлял в 1577 г., что его успехи в войне - доказательство того, что божье «смотрение» (провидение) на его стороне, а спустя два года Курбский точно так же объяснял неудачи царя божьим судом.
Важное место в полемике (особенно в первом послании Грозного) занимали пространные ссылки на церковную литературу. Но, стремясь доказать читателям «всего Российского государства» свою правоту и преступность «крестопреступников», царь не мог ограничиваться только обширными цитатами из «отцов церкви» и риторикой. Ему нужны были живые выразительные примеры понесенных им «обид».
И царь нашел такие примеры, нарисовав в послании Курбскому картину своего сиротского детства в период «боярского правления», когда правители наскочили друг на друга, «казну матери нашея перенесли, в Большую казну и неистова ногами пи-хающе». Многие из этих сцен перекликались и даже совпадали с аналогичными описаниями в приписках к Лицевому своду.
Особенно ярки были в послании Грозного сцены сиротского детства царя; сцены эти -сохранили выразительность до нашего времени и неоднократно использовались историками и художниками. Царь уверял, что он терпел недостаток в еде и одежде, а главное - в «воле» и внимании старших. Картина эта едва ли была исторически точной. Но в выразительности ей отказать нельзя было - отсюда и ее литературное значение. Курбский не оставил это место в послании царя без ответа. Политический противник Ивана IV , он оказался его противником и в литературных вопросах. Высмеяв «широковещательное и многошумящее» первое послание царя, Курбский особенно резко осудил царя за введение в литературу подобных бытовых сцен - басен «неистовых баб», как он именовал их. Политическая полемика между обоими противниками дополнялась и чисто литературной полемикой - о границах «ученого» и «варварского» в литературе.
