В автобиографии Некрасов говорит, что он в это время «писал много» в отделе критики. Чрезвычайно важна была роль Некрасова как критика в первой половине 50-х годов, после смерти Белинского и до первых программных выступлений Чернышевского. Обзоры русской литературы за 1855-1856 годы в «Современнике» им написаны в частичном сотрудничестве с Чернышевским.
Опорой для него были идеи Белинского, потом Чернышевского. Он развивал их со вкусом, талантом, как великий поэт-практик, которому и самому было что сказать. Но подлинный гений Некрасова-критика больше выразился в его организационной деятельности, собиравшей и скреплявшей реалистическое направление русской литературы. Если мы вообще критику рассматриваем как момент программной консолидации направлений, их теоретико-организационного оформления, то под этим углом зрения деятельность Некрасова - критика и журналиста - встает в подлинном своем величии. Эта деятельность требовала таланта, ума, подвига.
Если Гоголь был «отцом» «натуральной школы», а Белинский ее идейным руководителем, то Некрасов должен быть по праву назван ее организатором. Он издал обе части «Физиологии Петербурга» (1845) и «Петербургский сборник» (1846)- важнейшие органы «натуральной школы»- и сам написал смелую рецензию на первый из них. Затем он вместе с И. Панаевым превратил «Современник» в боевой орган реалистического направления русской литературы (1847-1866).
От личного согласия Некрасова зависело решение вопроса о приглашении больного Белинского в «Современник» осенью 1846 года. И позднее именно Некрасов пригласил в «Современник» Чернышевского. Это он должен был в 1860 году выбирать между Тургеневым и Добролюбовым, когда произошел раскол в редакции «Современника». После закрытия «Современника» первой мыслью Некрасова было под любым видом, любой ценой возродить орган революционной демократии и реалистического направления. Он вместе с Салтыковым-Щедриным издавал «Отечественные записки» с 1868 по 1877 год (после смерти Некрасова журнал издавал Щедрин до самого его закрытия властями в 1884 году).
Некрасов с первых шагов смело вступил в борьбу с антиреалистическими течениями, с реакционной критикой. Первая его статья - «Очерки русских нравов, или Лицевая сторона человеческого рода» (1843) - была направлена против Булгарина. Он разоблачал сусальную «народность» в произведениях Загоскина, Кукольника. Некрасов принял участие в полемике по поводу «Мертвых душ» на стороне Белинского против Сенковского, Н. Полевого и других.
Некрасов прокладывал путь новой школе в литературе. В анонимной рецензии на первую часть «Физиологии Петербурга» в «Литературной газете» 1845 года Некрасов писал: «Добро пожаловать, книга умная, предпринятая с умною и полезною целью! Ты возложила на себя обязанность трудную, щекотливую, даже в некотором отношении опасную...»1 (принадлежность Некрасова этой смелой рецензии доказана только в советское время). Рецензия развивала положения, высказанные Белинским во вступлении к «Физиологии Петербурга». В рецензии «Музей современной иностранной литературы» (1847), долгое время ошибочно приписывавшейся Белинскому, Некрасов взял под защиту «натуральную школу» от обвинений в пристрастии к изображению «маленьких людей». Он вскрыл гуманистический пафос нового, демократического героя «натуральной школы». Некрасов был противником скороспелой беллетристики, он доказывал, что беллетристика должна стремиться к полноценной типизации явлений (рецензия на «Путевые заметки» Марченко).
Когда говорится о столкновении Достоевского с кружком Белинского, вследствие чего охладились связи автора «Бедных людей» с «натуральной школой», надо прежде всего иметь в виду его охлаждение к Некрасову. Последний крайне отрицательно отнесся к фантастическому элементу в «Двойнике». Он как редактор даже правил рукопись статьи Белинского «Взгляд на русскую литературу в 1846 году», стараясь усилить в ней критическую оценку творчества Достоевского. Некрасова интересовало все касающееся «натуральной школы»: что о ней думают, какие процессы протекают в ней самой. Он боролся за здоровые демократические начала и за высокую художественность ее произведений.
В «Заметках о журналах» (за 1855-1856 годы) Некрасов возродил критерии «гоголевского периода» эстетики Белинского. Он указывал на важную роль литературы в общественной жизни, высмеивал половинчатые, робкие мнения в критике.
Во многих вопросах Некрасов выступал как оригинальный судья, первый ценитель великих произведений прочитанных им еще в рукописи. Богата тонкими суждениями его переписка с Л. Толстым, Тургеневым. Некрасов повел упорную борьбу за Л. Толстого с целью привлечения автора «Севастопольских рассказов» в «Современник», в котором с 1855 года главную роль начинал играть Чернышевский.
В борьбе с «чистым искусством» Некрасов старался в истинном свете разъяснить главный тезис диссертации Чернышевского о «приговоре» над действительностью.
Некрасов, может быть, живее и «профессиональнее», чем Белинский, чувствовал биение пульса поэтической жизни 40-х годов. Он не столь пессимистически, как Белинский, смотрел на состояние поэзии, которая начинала занимать свое законное место в системе «натуральной школы». В глазах Белинского процесс вытеснения стихов прозой был закономерным и даже прогрессивным. Некрасовская поэзия не успела получить всесторонней оценки со стороны Белинского в печати, хотя критик уже застал начало ее расцвета и в письмах приветствовал ее всячески. В тяжелые годы последовавшей затем реакции Некрасов выступил со статьей «Русские второстепенные поэты» (1850), в которой напомнил о забытой поэзии Тютчева и перепечатал его стихи, в свое время появившиеся в пушкинском «Современнике». Вспомнил он в этой статье и об Огареве, и о поэтах кружка Станкевича.
Эпоха Белинского оставила нерешенным вопрос о лиризме Гоголя. Белинский в ходе полемики 1842 и 1847 годов убедился, что лиризм у Гоголя является отголоском его проповеднических настроений, и не считал нужным связывать этот лиризм с реализмом писателя. Писемский же в связи с изданием в 1856 году второго тома «Мертвых душ» настаивал, что лиризм вообще не присущ творчеству Гоголя. Некрасов опротестовал такое заключение Писемского о Гоголе и доказал, что, не принимая во внимание лиризм, нельзя понять всей интонации творчества Гоголя. В то же время Некрасов добавлял нечто такое, о чем не говорил даже Белинский: Некрасов решительно связывал лиризм с общим социальным звучанием творчества Гоголя. И эта точка зрения единственно верная. Она ближе к той реабилитации Гоголя, которую предпринял в то же самое время Чернышевский, глубоко разобравшийся в субъективных и объективных моментах писательской трагедии Гоголя.
Некрасов выступал против попыток сторонника «чистого искусства» Дружинина и его единомышленников искусственно противопоставить «пушкинское» и «гоголевское» начала в русской литературе. Он доказывал глубокую связь между двумя великими русскими национальными писателями и заложенными ими началами творчества.
Все это позволяло Некрасову в новых условиях вместе с Чернышевским отстаивать значение «гоголевского» направления в литературе, продолжателем которого он считал и себя самого.
