В художественном оформлении комедии Островский также проявил большой творческий такт. Внешний конфликт сюжета - подготовка и осуществление ложного банкротства - проходит через все четыре акта комедии, но обрывается на кульминационном моменте. В конце пьесы Большов возвращается в «яму», кредиторы не согласны на уступки. Лазарь не дает больше денег, и развязка внешнего конфликта так и остается Неизвестной. Но драматург и не считает это важным. Внутренний конфликт - намерение обмануть чужих, опираясь на мнимое доверие к своим, - вполне закончен. Характеры героев достаточно выявились, нравственное поражение Вольтова вполне ясно. Тот или иной конец имущественного банкротства уже ничего не может изменить.
И в этом отсутствии внешней развязки пьесы заключен глубокий жанровый смысл. Конфликт между Вольтовым и Подхалюзиным - это столкновение людей одного социального характера, занимающих по существу одну и ту же позицию. Как ни тяжело Вольтову сидеть в «яме», он выйдет из нее с помощью Лазаря и будет не только помогать ему наживать деньги, но будет одобрять его за то, что тот немного уступил кредиторам. В этом - глубокий смысл фразы Подхалюзина, ставшей заглавием пьесы: «Свои люди - сочтемся».
Иначе говоря, конфликт, положенный в основу пьесы, - действительно, комедийный конфликт. Он не осуществляет развитие характера главного героя или героев в их борьбе с обществом, как это бывает в трагедии, в драме. Он вскрывает состояние той социальной среды, в которой происходит. Опираясь на свою мнимую взаимную любовь и доверие, купец и его главный приказчик решились обмануть других й интересах общего «дела», и при этом один из них, конечно, надул другого в этих же интересах. История характерная, смешная и поучительная!
Показывая эту историю на сцене, автор, однако, не поучает. Он осуждает и смеется. Его прежде всего интересует комическая характерность этой истории и бытовой купеческой жизни вообще. И это находит выражение в композиции сюжета и образов пьесы.
Сценическое действие комедии целеустремленно развивает ее конфликт. Но при этом оно само развертывается очень неторопливо. Автор не спешит и вырисовывает характеры героев не только по ходу конфликта и в непосредственной связи с ним, но и независимо от него. В каждый из четырех актов пьесы он включает такие явления, которые вносят новые штрихи в характеры действующих лиц, не двигая, однако, действия вперед. И таких явлений очень много, более половины их общего числа.
Но не только I акт заключает сцены, организованные по принципу экспозиции. Во II акте наряду с экспозиционным монологом Тишки такой же характер имеет и его сцена с Подхалюзин (2-е явл.), и сцена свахи с ключницей (6-е явл.), и колоритная бытовая сцена прихода будто бы пьяного Большова (8-еи 9-е явл.). II III акт, в котором происходят решающие события, и обе сюжетные линии - сватовства и банкротства - объединяются, тем не менее богат подобными сценами. Это и краткое раздумье Большова (1-е явл.), и большая семейная сцена с разодетой Липочкой (2-е явл.), и продолжение этой сцены после прихода свахи. И даже последний акт, содержащий кульминацию банкротства, начинается сценой экспозиционного типа, рисующей благополучие Подхалюзиных в их новом доме.
Именно в таких экспозиционного типа сцепах Островский особенно эффектно пользуется для характеристики героев их колоритными позами и жестами, а также обыгрывает предметы их домашнего обихода. Так, Липочка, «дурно вальсирует», а мать «преследует ее» по комнате; так, сваха по приходе «целуется» с хозяевами, а затем «пьет» «бальсанец», забранный «ведрами» из «винной конторы»; Рисположенский многократно прикладывается к «рюмочке»; Тишка «делает гримасу» в зеркало, а Лазарь «крадется и хватает его за ворот»; Аграфена Коидратьевна прячется па лестнице от пьяного мужа, а Фоминишна запирает от него двери; сваха «прижимает в угол» стряпчего и «хватает его за шиворот»; Липочка «сидит у окна в роскошном положении», а Тишка «обдергивает и охорашивает» модный сюртук на Подхалюзине и т. п. Сами авторские ремарки требуют от актеров и режиссера внимания к бытовым подробностям изображаемой жизни и комической трактовки поз, жестов и движения героев по сцене.
