Большое значение писатель придает партизанскому движению. Вот как Толстой описывает его стихийный рост: "Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии - отсталые мародеры, фуражиры - были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей также бессознательно, как бессознательно собаки загрызают бешеную собаку". Толстой характеризует партизанскую "войну не по правилам" как стихийную, сравнивая ее с дубиной, "поднявшейся со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил... гвоздившей французов... пока не погибло все нашествие". Порожденная "чувством оскорбления и мести", личной ненависти к французам, которую испытывали и жители Москвы, покидавшие свои дома и уезжавшие из города, чтобы не покориться армии Наполеона, и мужики, сжигавшие все свое сено, чтобы оно не досталось французам, идея этой войны постепенно охватила все слои общества. Пробудившееся национальное самосознание, нежелание быть побежденными Наполеоном объединили различные сословия в борьбе за свободу и независимость России. Именно поэтому партизанская война столь разнообразна в своих проявлениях, так непохожи друг на друга и партизанские отряды: "были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами; были одни казачьи...были мужицкие и помещичьи". Великая армия Наполеона уничтожалась по частям, тысячи французов были истреблены партизанами, их многочисленными "мелкими, сборными, пешими и конными" отрядами. Герои этой войны - представители различных сословий, имеющие мало общего, но объединенные общей целью защиты родины. Это дьячок, "взявший в месяц несколько сот пленных", гусар Денис Давыдов, "которому принадлежит первый шаг" в узаконивании партизанской войны, старостиха Василиса, "побившая сотни французов", и, конечно, Тихон Щербатый. В образе этого партизана Толстой воплощает определенный тип русского крестьянина, не кроткого и смиренного, как Платон Каратаев, а необычайно смелого, не лишенного доброго, нравственного начала в душе, но во многом действующего инстинктивно. Потому он с легкостью убивает французов, "худого им не делает, но мародеров десятка два побил". Тихон Щербатый, "один из самых нужных, полезных и храбрых людей в партии", отличается ловкостью и смекалкой: "Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов". Но в то же время безрассудная жестокость Тихона, имевшего обыкновение не приводить языков и не брать пленных, но избивавшего врагов не из-за ненависти и злобы, а в силу своей неразвитости, противоречит гуманистическим убеждениям Толстого. С этим героем, как и с Долоховым, командовавшим небольшой партией и бесстрашно отправляющимся на самые опасные вылазки, связана своеобразная идеология партизанской войны, отраженная еще в словах князя Андрея: "Французы разорили мой дом, они враги мои, они все преступники. Их надо казнить". Долохов считал "глупой любезностью", "рыцарством" оставлять в живых французов, которые все равно "помрут с голоду или окажутся побитыми другой партией". Однако такой герой, как Денисов, отпускавший пленных "под расписку", "не имевший на совести ни одного человека" и "не желавший марать честь солдата", а также Петя Ростов, "чувствовавший любовь ко всем людям", испытывавший жалость к Винсенту Боссе, юному барабанщику, взятому в плен, воплощают толстовские идеи гуманизма, сострадания и любви к людям. Законы мира, по мысли автора, непременно восторжествуют над войной, ибо на смену враждебности и ненависти по отношению к противнику приходит жалость и сочувствие.

Толстой неоднозначно относится и к самой партизанской войне. Народная война восхищает писателя как высшее проявление патриотизма, как единение людей всех сословий в их любви к родине и в общем желании не дать врагу захватить Россию. Только война партизанская, то есть освободительная, являющаяся не "игрой", не "забавой праздных людей", а возмездием за разорения и несчастья, направленная на защиту собственной свободы и свободы всей страны, справедлива, по мнению Толстого.

Истинному патриотизму основной массы русских людей Толстой противопоставляет ложный патриотизм высшего дворянского света, отталкивающим своей фальшью, эгоизмом и лицемерием. Это люди фальшивые, патриотические слова и дела которых становятся средством достижения низменных целей. Беспощадно срывает Толстой маску патриотизма с немецких и полунемецких генералов на русской службе, "золотой молодежи" типа Анатолия Курагина, карьеристов вроде Бориса Друбецкого. Толстой гневно обличает ту часть высшего штабного офицерства, которая не принимала участия в боях, а старалась устроиться при штабах и ни за что получать награды.

Идет война в Австрии. Генерал Мак разбит под Ульмом. Австрийская армия сдалась. Над русской армией нависла угроза разгрома. И вот тогда Кутузов принял решение послать Багратиона с четырьмя тысячами солдат через труднопроходимые Богемские горы навстречу французам. Багратиону предстояло быстро совершить трудный переход и задержать сорокатысячную французскую армию до прихода Кутузова. Его отряду нужно было совершить великий подвиг, чтобы спасти русскую армию. Так автор подводит читателя к изображению первого великого сражения. В этом сражении, как всегда, дерзок и бесстрашен Долохов. Храбрость Долохова проявляется в бою, где «он в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера». Но после этого он идет к полковому командиру и докладывает о своих «трофеях»: «Прошу запомнить, ваше превосходительство!» Далее он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся кровь: «Рана штыком, я остался на фронте. Попомните, ваше превосходительство». Везде, всегда он помнит, прежде всего, о себе, только о себе, все, что он делает, делает для себя. Нас не удивляет и поведение Жеркова. Когда в разгар боя Багратион послал его с важным приказом к генералу левого фланга, он не поехал вперед, где слышалась стрельба, а стал искать "генерала в стороне от боя. Из-за непреданного приказа французы отрезали русских гусар, многие погибли и были ранены. Таких офицеров много. Они не трусливы, но не умеют забыть ради общего дела себя, карьеру и личные интересы.

Таких людей как лжепатриоты будет много до тех пор, пока люди не осознают, что каждый должен защищать свою страну, и что кроме них этому сделать будет некому. Именно это хотел передать Лев Николаевич Толстой посредством антитезы, противопоставления истинных и ложных патриотов. Но Толстой не впадает в ложно-патриотический тон повествования, а смотрит на события сурово и объективно, как писатель-реалист. Это помогает ему более точно донести до нас всю важность проблемы лжепатриотизма.

Лжепатриотическая атмосфера царит в салоне Анны Павловны Шерер, Элен Безуховой и в других петербургских салонах: «...спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по-старому; и из-за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения». Действительно, этот круг людей был далек от осознания общероссийских проблем, от понимания великой беды и нужды народа в эту войну. Свет продолжал жить своими интересами, и даже в минуту всенародного бедствия здесь царят корыстолюбие, выдвиженчество, службизм.

Лжепатриотизм проявляет и граф Растопчин, который расклеивает по Москве глупые «афишки», призывает жителей города не оставлять столицы, а затем, спасаясь от народного гнева, сознательно отправляет на смерть безвинного сына купца Верещагина. Подлость и предательство сочетаются с самомнением, надутостью: «Ему не только казалось, что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководит их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ерническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху».

Таким лжепатриотом является в романе Берг. Уже начальная фраза авторского повествования, вводящая Берга, красноречиво характеризует систему ценностей этого героя: "Берг... был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба..." Это представление персонажа построено в точном соответствии с иерархией ценностей героя (чин, награды, место) - как если бы Берга представлял не автор, а он сам. Обращают на себя внимание эпитеты "покойное", "приятное" (место), в принципе контрастирующие с идеей бескорыстного служения Отечеству в трагический момент его истории.