Батай Ж. Блейк

Батай Ж.: Блейк "Источник: Литература Просвещения) их в определенную категорию, но оказывается, что все вместе, эти имена обладают сходной властью. Они недавно вышли из полумрака, но в них есть особая жестокость, возвещающая чистоту Зла.

"Источник: Литература Просвещения) Религиозность его жизни и мыслей, видимо, оборачивалась против него самого. Вероятно, во Франции он не обрел читателей, способных понять его глубинную важность. Меня удивляет, что так редко и пространно говорят о близости Блейка и сюрреализма. А странный "Остров на Луне" ("A"Источник: Литература Просвещения) свести все человеческое к поэзии, а поэзию - к Злу. "Источник: Литература Просвещения) об этом; поговаривали о его своеобразной славе.

Вордсворт и Кольридж отдавали ему должное, но с известными оговорками [2] (Кольридж сожалел о непристойности произведений Блейка). Чаще всего его отталкивали со словами: "Сумасшедший! " Это повторяли даже после смерти. "Источник: Литература Просвещения) красноречивые свидетельства людей, которые, познакомившись с ним и приняв его сначала за умалишенного, быстро соображали, что ошиблись, и охотно его признавали.

Тем не менее даже при жизни этих людей была придумана легенда о тридцатилетнем пребывании визионера в сумасшедшем доме. Сия легенда родилась после статьи, напечатанной в "Revue brita"Источник: Литература Просвещения) поднимает на высшую ступень эти стихи и изображения, выполненные в насыщенной цветовой гамме. Визионер Блейк никогда не считал свои видения ценностью. Он не был безумен, для него они просто были человеческими, он видел в них создания человеческого духа. "Источник: Литература Просвещения)"Многие спустились еще глубже в бездну бессознательного, но оттуда не вернулись.

Ими переполнены сумасшедшие дома, так как в наше время умалишенный определяется как человек, погруженный в символы бессознательного. Блейк - единственный, кто отважился зайти так же далеко, как они, и при этом сохранил здравый ум. Истинные поэты, у которых не было иной веревки, связывающей их с дольним миром, - Ницше и Гельдерлин - удержаться не смогли". ( W. P. Witcutt. Blake.

A Psychological Study. Lo"Источник: Литература Просвещения) лишилось бы неукротимости, независимости и силы, без которых поэзия ущербна. Настоящий поэт чувствует себя ребенком в окружающем мире; он может, как Блейк или как ребенок, быть совершенно здравомыслящим, но ему нельзя доверить управление делами.

Поэт вечно остается несовершеннолетним - отсюда - разрыв, проходящий между жизнью и творчеством Блейка. Блейк не был сумасшедшим, но всегда ходил по краю безумия. "Источник: Литература Просвещения) где сложно сделать подобный выбор, считающийся позерством для богатого и неуместный для человека разорившегося. Бедняк, напротив, придает особый смысл жалобам несчастных. Вильям Блейк родился в Лондоне в 1757 году в скромной семье шляпника (вероятно, ирландского происхождения).

Он получил элементарное образование, но благодаря заботам отца. и своим исключительным данным (в двенадцать лет он уже был автором замечательных стихотворений и проявил редкие способности к рисунку), в четырнадцать лет его взяли в мастерскую гравера. Тут ему было нелегко, поскольку покупатели приходили в недоумение от фантастических композиций. Его опорой была любящая жена Кэтрин Ваучер, узнаваемая в удлиненных женских лицах его картин.

Она умела успокоить приступы лихорадки супруга. Она ассистировала ему в течение сорока пяти лет, вплоть до самой его смерти в 1827 году. Он чувствовал необходимость исполнить сверхъестественную миссию, и окружающие проникались его достоинством. Но его политические и моральные принципы не могли не шокировать.

Он носил красный колпак в тот момент, когда французские якобинцы считались заклятыми врагами Лондона. Он был апологетом свободной любви и, по слухам, хотел, чтобы жена согласилась жить вместе с любовницей. На самом же деле его жизнь не изобиловала событиями и вся прошла во внутреннем мире, где населявшие его мистические фигуры были отрицанием внешней реальности, законов морали и связанных с ними обязательств. В его глазах тонкое личико Кэтрин Ваучер становилось осмысленным, только когда становилось в один ряд с ангелами его видений, но иногда, рисуя его, он отрицал сковывавшие Кэтрин условности, с которыми она мирилась. Это, по крайней мере, несомненно.

Его друзья и исторические события того времени преобразились и примкнули к божественным явлениям прошлого. Об этом переходе извне внутрь свидетельствует стихотворение, приложенное к письму скульптору Флаксману и датированное сентябрем 1800 года: Как Флаксман уехал в Италию, Фюзели дарован был мне ненадолго. Ныне же Флаксман оставил мне Хейли, другом тот станет и мне, благом моим на Земле. Благо ж на Небе мое таково: Мильтон любил меня в детстве и явил мне свой лик, Ездра пришел, с ним - Исайя-пророк, но в зрелости только Шекспир подал мне руку свою; Бехман и Парацельс мне явились, ужас спустился с небес, с вышины, Из глубины Преисподней - чудовищный, мощный толчок, сотрясающий Землю, И в Америке стала война. Ее ужасы все предо мною прошли; Я океан пересек - и во Франции.

Революция там началась под покровом насупленных туч, И шепнули мне ангелы, что подобных видений не вынести мне на Земле, Без содружества с Флаксманом, что прощает Нервический Ужас [3]. ( Художник из Цюриха. ) "Источник: Литература Просвещения) не принимает данные чувств в их обнаженном виде, однако она не всегда и даже редко презирает окружающую вселенную. Она скорее отвергает четкие границы между объектами, но признает их внешнюю оболочку. Она отрицает и разрушает ближайшую действительность, поскольку видит в ней экран, заслоняющий от нас истинное лицо мира. Тем не менее поэзия соглашается с внешним существованием орудий или стен по отношению к "я".

Посыл Блейка основывается на самоценности поэзии - внешней по отношению к "я". "Поэтический Гений, - говорится в известном тексте, - есть истинный человек, а тело или внешняя форма человека производна от Поэтического Гения...

Люди обладают одинаковой внешней силой и также сходны они (при подобном бесконечном разнообразии) в своей Поэтической Гениальности... Религии всех Народов исходят из свойственного каждому Народу способа принятия Поэтического Гения. Все люди похожи (будучи бесконечно разными), так же и Религии и все, что им близко, имеют один источник. Этот источник - истинный человек, то есть Поэтический Гений".

"Источник: Литература Просвещения)"Аll religio"Источник: Литература Просвещения) служат объектом для психоанализа. Там нетрудно заметить влияние и рассудок отца, бурное восстание сына.

Естественно было заняться поисками усилия, направленного на примирение противоположностей, желания успокоенности, дающего конечный смысл бесчинствам войны. Однако, основываясь на психоанализе, будь он фрейдовский или юнговский, найдем ли мы что-либо, кроме результатов психоанализа?

Таким образом, попытка прояснить Блейка через теорию Юнга говорит нам больше о Юнге, чем о намерениях Блейка. Ни к "ему было бы обсуждать детально изложенные объяснения Исходная посылка не так уж абсурдна То, о чем идет речи. у великих поэтов-символистов является борьбой богов, воплощающих функции души, а в конце - следующим за борьбой мгновением успокоенности, когда все страдающие божества, согласно иерархии всех функций, займут надлежащие им места. Но такая призрачная истина вызывает недоверие: мне кажется, что при этом анализ помещает неординарное произведение в рамки, его уничтожающие, и подменяет пробуждение тяжестью дремоты. Верный и спокойный ответ - в вечной гармонии, которой все-таки достиг Блейк, пусть даже через страдания, хотя для Юнга или для В. П. Витката в гармонии - окончании - путешествия больше смысла, чем в неспокойном пути.

Подобное сведение Блейка к миру Юнга допустимо, но не удовлетворяет до конца. Чтение Блейка, наоборот, оставляет надежду на невозможность сведения мира к узким рамкам, где все распределено заранее, где не существуют ни исследование, ни волнение, ни пробуждение, где мы должны идти по намеченной дороге, спать и смешивать наше дыхание с тиканием вселенских часов сна. "Источник: Литература Просвещения) внимания беспорядочности.