К середине десятилетия Русская поэзия осознает в себе уже достаточно силы не только для воспроизведения «биографических сведений» (Н. Асеев), но и для крупномасштабного эпического отображения революционного состояния мира, ориентирующегося на «текст» самой истории. В этой связи широко и по-новому развивается жанр поэмы, именно революционно-народная тематика жизненно обновляет поэму. Некоторые опыты в начале 20-х годов, направленные на возрождение традиционной поэмы без материала революционной современности, не достигают успеха. Ни традиционный рефлексирующий герой-интеллигент («Первое свидание» А. Белого, 1921), ни привычный экскурс в историю с откапыванием в ней трагической фигуры («Аврора» Г. Маслова, 1919,266 «Мария Гамильтон», Г.
Чулкова, 1922) не способствуют возрождению жанра. Слишком литературный герой, конфликты, как и вся поэтика в целом. Между тем поэма, имела все основания для развития.
Такова традиция русской поэзии, в которой актуальная историческая действительность всегда составляла ядро эпического повествования («Слово о полку Игореве», «Медный всадник» А. С. Пушкина, «Кому на Руси жить хороню» Н. А. Некрасова и др.). Возрождение героической поэмы на новой исторической основе было обусловлено потребностью самого времени, которое Горький в 1928 г.
определил как «эпическое, а не лирическое».207 Однако взаимоотношение лирического и эпического начала в поэзии было более сложным, что и проявилось в своеобразной диалектике их жанрового взаимодействия. Подлинным открытием нового эпоса явились поэмы Маяковского «Владимир Ильич Ленин» (1924) и «Хорошо» (1927). Сопоставляя их с «первой» поэмой — «Двенадцатью» А.
Блока, А. Кулинич справедливо отмечает их новаторство в том, что в противоположность романтическому, творящему в «согласии со стихией» пафосу Блока Маяковский опирается на «знание законов классовой борьбы».268 Свое поэтическое ощущение мира он поверяет политическим знанием и при достаточном развитии мотива трагического предпочтение отдает все-таки героическому, чего нет у Блока. Поэмы Маяковского как высшее достижение эпического жанра 20-х годов не представляют собой, однако, явления всецело эпического; это скорее лирико-эпическое и даже едва ли не в большей мере лирическое повествование. Уже в поэмах «Люблю» (1922) и «Про это» (1923) все эпическое состояние современного, преобразуемого революцией мира поэт всецело осмысляет через иную тему, тему любви, которую представляет как одну из основ жизнестроительства в новом, обществе.
Но даже в поэмах «Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо» с их широчайшим событийно-историческим, поистине героико-эпическим содержанием исключительно ощутима лирическая струя. «Объясняется это, по-видимому, — пишет современный исследователь не только о Маяковском, но и о других поэтах 20-х годов, — небывалой в прежние времена горячей заинтересованностью поэтов в тех событиях общенародного масштаба, о которых они писали».
