Но никто не поможет, когда перед тобой чистый лист бумаги. Особенно, когда, кажется, что начинаешь повторяться и все давно написанное другими, что «весть, которую несешь... не новая, что истин больших... миру не открыть». И спрашиваешь себя: «Ради чего?» Вопросов в ранних книгах Максимович вообще больше, чем ответов. Но ответы рано или поздно появляются, а на смену сомнениям приходит уверенность в правильности избранного пути.
Только у бога поэзии
Ласку и любовь заслужила.
Лишь слово «только» настораживает.
Особенно, когда появляется вторично:
Я на помощь гремела изо всех сил.
Только птица откликнулась мне...
Творческие достижения идут бок о бок с жизненными потерями: во время Второй мировой войны погибли родственники Максимович. Ощущение одиночества, которое появляется уже в ранних сборниках, обостряется, восприятие мира становится все более трагическим (сб. «Поэт и отчизна»; «Пленник снов», 1960; «Говоры тихо», 1961). Поэту выдается, что мир изменился не на лучше: «двери, которые ведут к небу, сорванные из занавесов», «разбит заветный тайник души», и остается верить в «необратимость и разлуки возле воды», в «реку забвения и ее бесконечность». Все становится неустойчивым, непрочным, прекрасное превращается в ничего. Одна лишь природа неизменяемая, совершенная и добрая к человеку: звезды и зарницы исцеляют, будто терпкий мед, неба манят вверх. В те минуты, когда рвутся сокровенные связи, спасает осознание своей родственности, кровного единства с природой. «Дзыгари, которые идут в сердцем земли», бьются с пульсом в одном ритме, а мысли становятся «расцветом зеленым весной».
У каждого человека, и Максимович здесь не исключение, случаются в жизни моменты «тишины», «остановки», когда возникает необходимость осмотреться, переосмыслить пройденный путь. У людей искусства этот момент переоценки часто является понуждением к появлению неожиданных произведений. В 1964—1976 гг. Максимович выдала сборника «Требую помилования. Лирический спор Поэта с Законником царя Душана» («Тражим помилованье. Из лирске дискуете с Душановим законьком») и «Летопись потомков Перуна, которые существенно отличаются от всего, созданного до сих пор. Сборники, которые правильнее было бы назвать циклами, написанные на основе истрико-фольклорного материала, который в какой-то мере определил их особенности. Композиционное построение циклов связано с наличием определенного сюжета, пусть даже очень условного. Ключевые поэтические образы-лейтмотивы походят из народной традиции. В «летописи» рядом с людьми действуют боги (в том числе «кус, потомок Перуна-Бога») и сказочные персонажи, «нечистая сила». Но, даже работая с неожиданным материалом, Максимович остается верной себе: ее интересуют не столько исторические события, сколько отношение к ним людей, эмоции, которые они порождают. Личная, «частная» человеческая история для нее важнее, более близкая, более понятная. Поэтому неизбежно ее «возвращение на круги свои», в современность, к лирической героине.
Последние произведения — всегда подведение итогов, особенно, когда автор сознает, что они последние. Еще раз о мире, еще раз о себе: все те самые темы, все более новые оттенки. Поэт остается поэтом, и когда «намного более близкие незримые», чем те, кого он видит, и когда
кровь... будто в термометре ртуть,
опускается ниже нуля,
и выше ее уже никак не воротят.
Максимович популяризировала сербохорватским языком зарубежную литературу, в т.ч. украинскую поэзию. Перевела поэзии «Думы мои, думы мои, бедствие мне с вами!», «Иван Подкова», «Завещание», «Мне одинаково, или буду», «Минуют дни, минуют ночи», «Или мы еще сойдемся снова?», «Солнце заходит, горы чернеют» и др. Шевченковы произведения, которые вошли в сборник «Кобзарь» (Белград, 1969). Сделала большинство переводов к первому у Югославии сборнику произведений Леси Украинки «Ломы-Камень» (Белград, 1971).
