x x
menu

Трагический образ Григория Мелехова

От образа Григория веет отрешенностью. Он, как призрак, движется в этот ранний час по безлюдному хутору. Повстречавшиеся старухи «молча, как чужому, кланялись Григорию и только тогда, когда он проходил мимо, останавливались и подолгу глядели ему вслед».

Если вначале Григорий «внимательно, словно в чужой местности, разглядывал знакомые с детства дома и сараи», то теперь уже «не смотрел по сторонам, шел, глядя под ноги, на белый, слегка увлажненный оттепелью и очень мягкий снежок, настолько мягкий, что он даже не ощущался под ногами и почти не скрипел». Он был погружен в себя, его мысли витали вокруг родных могил:

«Все кончено. Могилки присыпало снежком. А земля, наверно, холодная там, в глубине…Вот и отжили - да как скоро, как во сне. Лежат все вместе, рядом: и жена, и мать, и Петро с Дарьей…Всей семьей перешли туда и лежат рядом. Им хорошо, а отец - один в чужой стороне. Скучно ему там среди чужих…»

Скорбь и тихая грусть размышлений о дорогих покойниках, о быстротечности земного бытия, непосредственность ощущения могильного холода, неслышный шаг по мягкому снегу, среди утренней тишины - все это создает иллюзию призрачности, навевает мысль о слабеющих связях с этим миром. Многие, кто был дрог ему, ушли в могилу. Что же еще привязывает его к жизни? «потом Григорий стал думать о детях… Слишком много отняла у них смерть. Они напуганы. Почему Полюшка вчера заплакала, когда увидела его? Дети не плачут при встрече, это на них не похоже. О чем она подумала?».

Следуют один за другим эпизоды, постепенно вводящие Мелехова в курс действительной жизни. По мере того как расширялось его знакомство с обстановкой, все труднее было находить решения, в которых бы примирялись, сопрягались личные стремления и требования, диктуемые объективно складывающейся ситуацией. Именно взаимодействие субъективного и объективного создает источник развития характера.

Человек действует, подчиняясь не только влиянию внешней обстановки, но и внутренним побуждениям, в которых в снятом виде тоже таятся силы объективного мира. Диалектическое единство этих начал, а не прямолинейная связь между «историческим потоком» как совокупностью конкретных обстоятельств и характером содержит мотивы, определяющие судьбу человека.

В задушевном разговоре с Прохором Григорий как бы продолжает свой спор с Кошевым, выдвигает все новые и новые доказательства своих заслуг перед Советской властью, говорит о неутихающей от времени ненависти к белым: «Да чтоб я ихнюю власть опять устанавливал? Генералов Фицхалауровых приглашал? Я это дело спробовал раз, а потом год икал, хватит, ученый стал, на своем горбу все отпробовал!»

Казалось бы, Прохор Зыков, уверенно заявивший, что никакого восстания не будет и что казаки увлечены работой, «ажник хрипят, а пашут и сеют, как, скажи, каждый сто годов прожить собирается!» - внес ясность в ситуацию, наметил благоприятную перспективу перед Григорием. Однако это не снимает представления о неустойчивости обстановки на хуторе и внутренней неуравновешенности героя. Шолохов в совершенстве владеет мастерством динамического, сложного по своей структуре, полифонического диалога, который воспроизводит и движущуюся панораму жизни в единстве драматического и комического, патетического и бытового и внутренний мир человека в его развитии, в столкновении противоборствующих начал.

Григорий Мелехов не обладает способностью самоанализа. В нем нет склонности наблюдать за течением своих чувств. Григорию чужда рефлексия. Противоречия его сознания - это отражение противоречий жизни. Шолохову надо было искать приемы психологического анализа, отличные и от Достоевского и от Л. Толстого, объектом творчества которых был человек иного склада, иной нравственной структуры. Григорий не похож ни на рефлектирующего героя Достоевского, ни на героя Толстого, занятого проблемами нравственного самопознания и самоусовершенствования. Григорий Мелехов - натура активная, действенная, теснее и непосредственнее связанная с жизнью в ее исторических, социальных и бытовых проявлениях. Его практические действия активного участника событий, имеющих историческое значение, намного опережают процесс их осознания героем. Своеобразным лейтмотивом его характеристики являются слова, полные смятения, сомнений, неуверенности: «Дай мне сказать: у меня вот тут сосет и сосет, кортит все время…Неправильный у жизни ход, и, может, и я в этом виноватый... Зараз бы с красными надо замириться и - на кадетов. А как? Кто нас сведет с советской властью? Как нашим обчим обидам счет произвесть?»

Григорий наделен способностью активного отклика на явления окружающего мира. Поэтому для психологического анализа такое большое значение приобретают постоянные взаимодействия между характером и обстановкой, связь между объективными фактами жизни и реакцией героя, получающей выражение то ли в речи, то ли в мыслях, настроениях, отраженных во внутреннем монологе или в форме несобственно-прямой речи.

Григорий глубоко возмущен тем, что Кошевой не доверяет ему. Однако, рассказывая «об одном хохле с Украины», который просил оружие, чтобы в село не пустить ни бандитов, ни красных, он простодушно роняет: «Вот и я зараз вроде этого хохла думаю…». Невольно возникает сомнение, рождаются мысли об основательности недоверия к нему.

Прохор Зыков сообщает, что в соседних округах поднялось восстание. «Мне теперь будет трудновато», - думает Григорий. Он крайне встревожен: ему предстоит сегодня же явиться в Вешенскую на регистрацию. Действительность властно напоминает о себе, побуждает к действиям, требует прямых ответов. Трагическая коллизия, выраженная в обобщенной формуле: «и встал он на грани в борьбе двух начал…» - не преодолена. Так же, как и в действительности, - борьба этих двух начал не прекратилась, только, может быть, несколько спала ее напряженность.

Григорий по-прежнему не выработал ясной позиции, не обрел твердой почвы, хотя по всему видно - насколько шире стал его взгляд на мир, трезвее и глубже самооценки:

«…Я с семнадцатого года хожу по вилюжкам, как пьяный качаюсь…От белых отбился, к красным не пристал, так и плаваю, как навоз в проруби…»

Григорий понимает, что ему не следовало демобилизовываться из Красной Армии, «тогда и обошлось бы для меня все по-хорошему. Примечательно, что он, откровенно признавая свою промежуточность, фактически разграничивает мотивы, которые его отъединяли о белых и от красных. Григорий считает естественным, что у белых он был чужой, на подозрении: «Да и как могла быть иначе? Сын хлебороба, безграмотный казак, - какая я им родня? Не верили они мне!» Другое дело - красные. Хотя Григорий и говорит, что потом и у красных так же вышло, но по существу - далеко не так. Недоверие белых его не обижало, зато как только он заметил, что комиссары не сводят с него глаз в бою, горькая обида охватила, «сердце захолодало».

«Остатнее время я этого недоверия уже терпеть не мог больше. От жару ить и камень лопается».

teacher

Материал подготовлен с учителем высшей категории

Ильина Галина Сергеевна

Опыт работы учителем 36 лет

Популярные материалы

Рейтинг

0/0 icon

Вы можете оценить и написать отзыв

Делитесь проектом в соцсетях

Помоги проекту!

Есть сочинение? Пришли его нам и мы его опубликуем!

Прислать