В семидесятые годы проблема символа все более интенсивно исследуется и философами, и историками литературы, и историками искусства. Принципиально изменился подход к проблеме, поднялся теоретический уровень научного рассмотрения специфической сложности и многозначности символа, его связей и отличий от метафоры, аллегории, эмблемы и мифа, изменений его функций в разных художественных системах и т. д. Это отразилось и на справочных изданиях.
Так, в Краткой литературной энциклопедии появилась лаконичная, но серьезная и глубокая статья С. Аверинцева. «Символ есть образ,- читаем мы там,- взятый в аспекте своей знаковости, и... он есть знак, наделенный всей органичностью мифа и неисчерпаемой многозначностью образа. Всякий символ есть образ (и всякий образ есть, хотя бы и некоторой мере, символ); но если категория образа предполагает предметное тождество самому себе, то категория символа делает акцент на другой стороне той же сути - на выхождении образа за собственные пределы, на присутствии некоего смысла, интимно слитого с образом, но ему не тождественного. Предметный образ и глубинный смысл выступают в структуре символа как два полюса, немыслимые один без другого (ибо смысл теряет вне образа свою явленность, а образ вне смысла рассыпается на свои компоненты), но и разведенные между собой и порождающие между собой напряжение, в котором и состоит сущность символа. Переходя в символ, образ становится «прозрачным»; смысл «просвечивает» сквозь него, будучи дан именно как смысловая глуби-н а, смысловая перспектив а, требующая нелегкого «вхождения» в себя» .
В том же 1971 году вышла книга Б. Л. Сучкова «Исторические судьбы реализма», где вопрос о художественных символах получил интересное, исторически конкретное освещение.
Б. Л. Сучков рассматривает реализм как синтетическое искусство, которое закономерно наследует весь опыт человечества. Ему чуждо расчленение поэтики реализма на «прямые» и «непрямые» средства. «Реализм, в отличие от нереалистических направлений в искусстве, широко использует все возможности, заложенные в образном мышлении, способствующие выражению содержания познаваемого объекта. Все принципы создания образа, которые доступны искусству, реализм включает в себя, раскрывая свойства и качества познанной действительности. Поэтому реалистический образ объективирует действительность и адекватен ей».
Оттого символическое начало, как имманентное природе искусства, закономерно занимает в реализме важное место. «Многозначность художественного образа (в том числе и символичность) заложена в его природе, ибо не существует искусства, с зеркальной точностью, односмысленно копирующего мир вещей и явлений, поскольку самое человеческое сознание не отражает объективную реальность зеркально-мертво».
С этих позиций и решается конкретно вопрос, когда, в каком случае и почему реализм как бы обостряет и обнажает заложенную в самой природе художественного образа возможность выступать в своем чисто символическом значении. В частности, рассматривая трагедию Гете «Фауст», исследователь пишет: «И так как в личной судьбе героя трагедии воспроизводилась сверхличная судьба человека и даже шире - всего человечества, отыскивающего верный жизненный и исторический путь, стремящегося овладеть тайнами Космоса, человечества, которое, по мысли поэта, обязано преодолеть тягчайшие препятствия, возникающие в ходе истории, и внести разумное начало в свое бытие, то образы Фауста и его антагониста - Мефистофеля неизбежно обретали символичность».
Б. Л. Сучков не просто подчеркивает важную роль символа, но утверждает неизбежность его появления в художественном произведении (в том числе и реалистическом) в ситуациях: а) когда возникает необходимость овладения тайнами Космоса и человечества (я бы добавил - и тайнами души человека, попадающего в трагические ситуации безмерно усложнившейся жизни XIX века) и когда долг художника требует преодолеть препятствия, «возникающие в ходе истории», и заглянуть и будущее, угадать его.
Свою мысль Б. Л. Сучков в окончательном виде формулирует так: «Философская абстракция, аллегория и символ появились в трагедии Гёте там, где он не мог и не был в состоянии наполнить реальным, жизненно достоверным содержанием свои размышления об исторических судьбах человека и человечества. Но он, как и его герой, страстно стремился подняться от незнания к знанию, к постижению смысла и цели общественного развития человечества».
Исследователь реализма подчеркивает фундаментальную функцию символа в познании действительности - его способность при художественном решении вопросов будущего человечества, раскрытия дальнейшего общественного развития на пути к свободе - помогать художнику переходить от незнания к знанию. Это называлось возможным потому, что мечта о будущем счастье человечества опиралась в поэтическом символе реализма на знание истории, закономерности исторического развития, на понимание роли народа в историческом процессе.
Б. Л. Сучков не рассматривал символы у Пушкина-реалиста. Но он отметил важную особенность пушкинского реализма - способность художественно убедительно говорить о будущем, потому что писателю «было свойственно стремление заглянуть за грань сущего исторического бытия и предугадать ход общественного развития. Поиски перспективы вырастают из самой природы реалистического истода и являются его неотъемлемым свойством: познавая действительность, подвергая ее аналитическому исследованию, художник неизбежно должен знать и понимать, куда движется изученный и познанный им мир».
Все сказанное ученым о реализме позволяет конкретизировать этот вывод применительно к Пушкину: неотъемлемое свойство его реализма - стремление искать перспективу - обусловливалось именно той присущей образу символичностью, которая означала «выхождение образа за собственные пределы». Стремление заглянуть за грань сущего, которое так характерно для поэтики «Медного всадника» и «Сказки о золотом петушке», «Пиковой дамы» и «Капитанской дочки», осуществлялось именно в символах.
М. Б. Храпченко, говоря о закономерности использования символических образов реалистическим искусством, подчеркивает их коренную связь с действительностью, показывает, что они вырастают на реальной жизненной основе. Потому-то, утверждает ученый, определяется их особая и очень важная роль в выражении борьбы «за лучшее устройство мира, стремление к утверждению справедливости и гуманизма»
