Один из характерных образов Гофмана - образ куклы, автомата, мнимо живого существа, которое не оживить. В новелле-сказке «Песочный человек» студент Натаниэль влюбляется в красавицу Олимпию, встреченную им на бале. Однозначность и одинаковость реплик красавицы, произносящей только «Ах-ах!» в ответ на все его попытки завести светскую беседу, не смущают Натаниэля, так как с подобной стандартностью мышления и речи он постоянно встречается в своем кругу. Но однажды, поднимаясь по лестнице, Натаниэль видит странную сцену: два, казалось бы, почтенных человека рвут друг у друга из рук большую куклу с заводным ключиком, торчащим в спине. Натаниэль с ужасом узнает в ней Олимпию. Он не может, в отличие от легендарного Пигмалиона, оживить любовью свою избранницу, а она, не будучи Галатеей, и не поддалась бы оживлению. Напротив, Олимпия увлекает Натаниэля в свой неживой мир: он погибает, бросившись вниз с крыши дома.
«Песочный человек» входит в сборник новелл, названных Гофманом «Ночные повести». В них писатель дал волю мрачной стороне своей неистощимой фантазии. «В „Ночных рассказах" превзойдено все самое чудовищное и жуткое. Дьяволу не написать ничего более дьявольского»,- писал Генрих Гейне. Но тот же Гейне заметил, что «Гофман со своими причудливыми карикатурами всегда и неизменно держится земной реальности». У его мрачной фантастики всегда есть жизненная почва. Гофман иносказательно отображает темные стороны немецкой действительности и те страдания, «которые терпят люди под гнетом больших и малых тиранов».
Фантастика Гофмана, подобно фольклорной, знает резкую поляризацию ярко сияющего света и густого мрака, но в ней бывают и несвойственные фольклору полутона. Жанр большинства прозаических произведений Гофмана лучше всего можно было бы определить им же придуманной формулой: «сказка из новых времен» или «сказка о реальном». Такой подзаголовок он дал своей новелле «Золотой горшок», и его с полным правом можно было бы распространить и на другие его произведения.
В немецком романтизме сложился особый тип литературной сказки - новеллы или повести с элементами сказки. Сказочные мотивы не только широко заимствовались при этом из национального фольклора и из фольклора других народов, но и придумывались заново по образцу фольклорных. Это были именно сказки из новых времен, потому что сказочная фантастика становилась в них формой решения наисовременнейших проблем. Гофман черпал мотивы и из мифов и сказок разных народов, и из собственной богатейшей фантазии, сопровождая все это то юмором, то сатирой, то нагнетанием ужасов - и непременно романтической иронией, подчеркивающей свободу и условность его, фантастических построений. Он, собственно, играл в сказку - сказка как таковая вряд ли могла бы выдержать нагрузку такого глубокого содержания.
