Процесс обмирщения литературы стал особенно заметен во второй половине XVII в., когда появились первые образцы русской демократической сатиры, а в них новые удачливые герои - купцы, мелкие дворяне, умные находчивые бедняки. Ловко обманывали они «сильных мира сего» - попов, архиепископов, бояр, и их веселые проделки вызывали явное сочувствие. Торжество ума, сообразительности, жизнелюбия, находчивости, комические ситуации с переодеванием, прятанием в сундуки и т. п. роднят эти повести с новеллами эпохи Возрождения, переводными фацециями и народными русскими сказками.
Такова и «Повесть о Карпе Сутулове», остроумная сатира, обличающая и богатых купцов, и все ранги духовенства от попа до архиепископа. Повесть названа по имени купца Карпа Сутулова, но героиней ее стала его жена, умная, красивая и смекалистая Татьяна. Она являет собой новый литературный тип, рожденный историческими условиями и прежде всего деловой и практической торговой средой. В более ранней древней литературе мы знали образы женщин большого душевного благородства - Ярославну, Евпраксию, Февронию, но литература XVII в. на первый план выдвигает иные качества - практицизм, ловкость, находчивость.
В «Повести о Карпе Сутулове» Татьяна попадает в дозольно сложную ситуацию. В отсутствие мужа купец, поп и архиепископ покушаются на ее честь. Перед женщиной встает немыслимая ранее дилемма: сохранить честь и приобрести капитал. И надо сказать,
что героиня блестяще выходит из положения и посрамляет своих противников.
Повесть разоблачает сластолюбивое духовенство, которое в своей житейской практике вступает в противоречие с религиозным учением о грехе и действует по народной пословице: «На небо поглядывает, а сам по земле пошаривает». Такие идеи были совершенно невозможны ранее, в условиях древнего патриархального быта. Но «Повесть о Карпе Сутулове» - образец того, что «старина повредилася» и восторжествовала психология трезвого практического расчета.
Моральный облик купечества и духовенства одинаково мерзок. Купец Афанасий Бердов, «верный друг» Карпа Сутулова, готов соблазнить его жену, духовный отец Татьяны - поп вместо нравственного воспитания предлагает ей за любовное свидание 200 рублей. Но всех превзошел архиепископ. Будучи высшим духовным лицом города и обладая правом отпущения грехов, он предложил Татьяне бросить купца и попа и за 300 рублей назначить свидание ему. Татьяна, смущенная гнусным предложением архиепископа, пытается напомнить ему о наказании за грехи: «О великий снятый! Како я могу убежати от огня будущаго?». Он же рече ей: «Аз тя во всем разрешу».
Своей повестью автор обличает двуличие, ханжество и развращенность духовенства.
Обманутые и обобранные незадачливые поклонники Татьяны были спрятаны ею в сундук и привезены к городскому воеводе в качестве заклада за 100 рублей. Воеводу мало интересовалагреховность попа и архиепископа, но он быстро сообразил, как извлечь и для себя пользу из этой ситуации. Он назначил купцу, попу и архиепископу высокий выкуп, отпустил их и полученные деньги честно поделил с Татьяной. При этом воевода оказался человеком с юмором и высмеял купца, попа и архиепископа, сказав Татьяне: «Доброй, жено, заклат твой и стоит тех денег».
В отличие от многих типов ловких жен в западноевропейских бытовых новеллах Боккаччо и Поджо, а также многочисленных переводных фацециях XVII в., Татьяна изображена добродетельной женщиной, любящей и верной женой Карпа Сутулова. Во время отъезда мужа она вела себя скромно и встречалась только с подругами. Истратив деньги, она обратилась за денежной помощью к другу мужа и тут начались ее злоключения. Находчивость и ловкость, с которыми она избежала гнусных притязаний купца, попа и архиепископа, обнаружили в ней незаурядный ум и большую практичность. В столкновении с духовенством она выступила носителем высоких нравственных принципов и, ловко оперируя религиозно-дидактическими формулами, посрамила «святых» отцов. Пригласив на свидание архиепископа, она заставила его переодеться в женскую сорочку, мотивируя это тем, что нельзя в одном и том же платье быть на свидании и славить бога. Архиепископ сказал ей: «Не виде никто мя и в этом платье, что мне и оно обле-щи, но некоему нас с тобою видети». Татьяна, не задумываясь, прочла ему мораль: «Бог, отче, вся видит деяния наша». Ловко отклонила она притязания и других своих поклонников, не забыв предварительно взять с них деньги. С позиций Домостроя, Татьяна тоже нарушает заветы старины: замужняя женщина назначает в своем доме свидание трём мужчинам, обирает их, принимает участие и в дележе денег с воеводой.
Характерно, что муж Татьяны, вернувшись, не осудил поступи ков своей жены, а «велми возрадовался». И воевода похвалил ее целомудренный разум: «яко за очи мужа своего не посрамила, и таковые любви с ними не сотворила, и совету мужа своего с собою не разлучила, и великую честь принесла, и ложа своего не осквернила».
Татьяна принадлежит к тем новым людям XVII в., которые утверждали принцип жизненного успеха. Не случайно автор сделал ее купеческой женой.
Основным художественным средством для обрисовки образов повести является сатирический диалог: комический эффект достигается тем, что в уста Татьяны, обыкновенной женщины, автор вложил торжественную речь, и она «наставляет» святых отцов, выполняет вместо них миссию проповедника. Когда поп, пришедший на свидание к Татьяне, слышит стук в дверь и в ужасе просит спрятать его от срама, она отвечает ему: «Не убойся, отче, сего, но смерти своей убойся, греха смертиаго; единою (смертию) умрети, а грех сотворяй, мучитися имаши во веки».
Комизм ситуации создают обращения Татьяны к «святым отцам», которых она называет «Отче мой духовный», «О, великий святый», а они назначают ей любовное свидание. Иронически звучат и приглашения Татьяны: «Отче, будь ко мне в шестом часу дни», «Друже мужа моего, приди ко мне в десятом часу дни», «Иди, отче, во иной сундук».
Комизм создавшегося положения подчеркивают и радостные восклицания Татьяны по поводу мнимого появления мужа во время свидания. При этом, по мере увеличения опасности, выражение ее чувств все возрастает. При архиепископе: «Благ Господь, понеже подает ми безмерную и превеликую радость!» При попе: «Ви-диши ли, отче, радость мою; се же муж мой от купли приехал ко мне и свет очию моею». При купце: «О, всевидимая радость от совершенные моея любви, о свете очию моею и вожделение души моея (и) радость!».
Чувствуется в повести и влияние русской народной бытовой сказки. Автор, например, использует прием троичности: три поклонника Татьяны, три сундука, трижды Татьяна рассказывает о совете мужа взять в долг, трое приходят к Татьяне на свидание. Но в отличие от сказок, в повести нет социального конфликта, действие происходит в среде богатых купцов и духовенства. Автор все свое внимание сосредоточил на нравственных проблемах: он убедительно показал, какую глубокую трещину дал мир патриархальных традиций, как иссякло благочестие духовенства и воцарился культ золотого тельца. При этом чувствуется, что автор не осуждает своих героев, он восхищен поступками Татьяны и считает ее мораль нормой человеческого поведения.
