Павел Иванович Якушкин. Анализ произведений

Якушкин, Павел Иванович [14 (26).1.1822, с. Сабурово, Малоархангельского уезда, Орловской губернии — 8 (20).1.1872, Самара] — писатель, фольклорист и этнограф. Сын небогатого помещика и крепостной крестьянки, Якушкин прошел в детстве суровую школу жизни. Учился сначала в Орловском уездном училище, потом в Орловской гимназии. В 1840 году поступил в Московский университет, где сблизился с П. В. Киреевским и по его совету начал систематически собирать произведения фольклора. В 1844-м в журнале М. П. Погодина «Москвитянин» (№ 12) студент Якушкин опубликовал свой первый этнографический очерк «Народные сказания о кладах, разбойниках, колдунах и их действиях». Почувствовав в себе призвание к новому роду деятельности, Якушкин на 4-м курсе оставляет университет и становится профессиональным собирателем фольклора. В 1846—1849 годах на средства Киреевского он путешествовал по центральным губерниям России, доставляя знаменитому собирателю народные песни и сказки. Собранные им материалы впоследствии вошли в такие монументальные фольклорные своды, как собрание песен Киреевского, собрания сказок и легенд А. Н. Афанасьева и собрание пословиц и поговорок В. И. Даля. С 1849 по 1856 год Якушкин преподавал историю и географию в уездных училищах Харьковской губернии. Выйдя в отставку из-за столкновения с начальством, Якушкин поселился в орловском имении матери Сабурово, где в течение двух лет готовил к изданию песни, собранные Киреевским. В 1858 году Якушкин отправляется в путешествие на Север в качестве корреспондента журнала «Русская беседа». Результатом этой поездки явились его «Путевые письма из Новгородской и Псковской губерний», опубликованные в «Русской беседе» в 1859 году (т. IV и VI).

В конце 50-х годов Якушкин обратил па себя внимание полицейских властей как революционный агитатор «возмутительных» прокламаций. В 1862 году он совершил поездку по Тульской губернии. В 1864-м полиции удалось перехватить у Якушкина черновой набросок его письма к А. И. Герцену, после чего над ним нависла реальная угроза заточения в Петропавловскую крепость, но Якушкин успел выехать на Нижегородскую ярмарку. В Нижнем Новгороде Якушкин был вновь уличен в пропагандистской деятельности, арестован и выслан сначала в Петербург, а затем в орловское имение матери Сабурово под строгий надзор полиции. В ссылке он продолжал заниматься литературным трудом, откликаясь в своих очерках и рассказах на жгучие вопросы современности. В 1868 году Якушкина высылают в Астраханскую губернию, а в 1871-м — в Самарскую. Многолетняя ссылка подорвала и без того расшатанное здоровье писателя. В Самаре его вынуждены были поместить в земскую больницу, где он вскоре и умер.

Значительное место в литературном наследии Якушкина занимают его «Путевые письма», дневниковая форма которых давала возможность всесторонне отразить жизнь простых людей, их повседневные дела и праздничные увеселения. Отличительная особенность «Путевых писем» — их насыщенность фольклорными материалами. Они представляют собой ту фольклоризованную прозу, в которой трудно определить, где кончается фольклор и где начинается собственное творчество писателя. В северных «Путевых письмах» встречается еще немало случайных произведений народной поэзии, нередко без должного их осмысления. Иной подход к фольклору в «Путевых письмах из Орловской губернии» («Современник», 1861, № 5 и 8). Якушкин весьма тщательно отбирает записанные им предания о так называемых «благородных разбойниках», включает в художественное повествование те из них, социальная направленность которых выражена наиболее ярко (предания о Тришке Сибиряке, Федьке Рыжике, Сироте, Дуброве и Кудеяре). В «Путевых письмах из Астраханской губернии» («Отечественные записки», 1868, № 10; 1870, № 1) писатель впервые после А. С. Пушкина обращается к преданиям о Разине и Пугачеве. Записанные им предания отличаются глубоким демократизмом. Образ Пугачева, например, выглядит в них совершенно иным, нежели в официальной его интерпретации того времени. «Человек был добрый» — вот общее мнение рассказчиков.

В начале 60-х годов Якушкин выступил с очерками и рассказами из народной жизни. Отношение крестьян к реформе 1861 года он избирает темой своего первого и лучшего беллетристического произведения — очерка «Велик бог земли Русской!» («Современник», 1863, № 1–2). Якушкин показывает и предреформенные настроения различных слоев населения, вызванные высочайшими рескриптами Александра II, и отношение крестьян к царскому манифесту, и крутую расправу властей с крестьянами во время проведения реформы. Пользуясь эзоповским языком, Якушкин выражал свое резко отрицательное отношение к реформе. В очерке «Из рассказов о Крымской войне» («Современник», 1864, № 11—12) Якушкин разрабатывает тему царской солдатчины. В небольших «рассказах» очерка о бездарности командования и о казнокрадстве военных чиновников усматривается страшная социальная драма того времени: прогнивший крепостнический строй, душивший все прогрессивное и передовое. Теме царской солдатчины посвящен и очерк Якушкина «Прежняя рекрутчина и солдатская жизнь» («Прибавления к "Русскому инвалиду"», 1864, № 8), написанный на материалах народных песен. С 1864 года в журналах «Искра» и «Современник» писатель публикует ряд очерков под общим названием «Небывальщина». Очерки этого цикла по содержанию и форме близки к «Путевым письмам». Якушкин рассказал в них о тех злоключениях, которые выпадали на его долю во время многочисленных походов за песнями. В рассказе «Бунты на Руси» («Современник», 1866, № 3; «Новое время», 1880, № 1626 и 1628) Якушкин коснулся одной из актуальных для того времени тем, а именно крестьянских волнений и расправы над бунтовщиками. Видное место занимает Якушкин в истории русской фольклористики. Принципы собирания народных песен, выработанные им во второй половине 40-х годов, не утратили своего научного значения и в наши дни. Среди них должна быть отмечена прежде всего точность записи. Она достигалась тем, что Якушкин записывал непосредственно с голоса. Он стремился передать своеобразие песенного напева, используя для этой цели всевозможные повторы, усилительные части и т. п. Бережное отношение к тексту сказалось и в том, что Якушкин широко пользовался фонетической записью. Другим важным принципом собирательской деятельности Якушкина является фронтальное обследование фольклора определенной местности. Открытием собирателя явилось также ведение фольклорного дневника. Дневник давал возможность охарактеризовать ту обстановку, в которой бытуют народные произведения. Это как раз то, чего позднее требовал от собирателей фольклора Н. А. Добролюбов1. ***

П. И. Якушкин – писатель-беллетрист, этнограф и фольклорист – формировался в 1860-е годы. Любовь к народной поэзии, определившая его сближение в начале 50-х годов с кружком А. Н. Островского, интерес к собиранию народного творчества, побуждаемый П. В. Киреевским, привели Якушкина в 60-е годы к идее всестороннего изучения народной жизни. Его деятельность как этнографа-фольклориста отличалась новым подходом к изучению народного быта. В Якушкине явился новый тип исследователя народной жизни. Пыпин называл таких исследователей этнографами-народниками. «Их создала эпоха освобождения крестьян и других реформ, – писал он, – они вдохновились идеей служения народу, которое осуществлялось для них ревностным изучением его быта»2. «Выход Якушкина, надо помнить, был новый, никто до него таких путей не прокладывал. Приемам учиться было негде; никто еще не дерзал на такие смелые шаги и дерзостные поступки – встречи с глазу на глаз с народом…», – писал позднее С. В. Максимов2.

Этим и объясняются особенности его прозы: обращенность к жанру путевых заметок, путевых писем, возникших из наблюдений над народной жизнью, отраженных писателем в дневниковых записях, что объясняет художественно-образную структуру его произведений, как бы распадающуюся на отдельные сцены, дорожные встречи, беседы, наблюдения, которые, в свою очередь, складываются в картину жизни народа, широкие социальные обобщения. Это было замечено критикой. А. М. Скабичевский со всей определенностью подчеркнул, что с Якушкина начинается поворот в изображении народной жизни. «Произведения Якушкина представляют ряд фотографий, целиком снятых с действительности во время многочисленных странствий по лицу земли русской, носят поэтому характер случайных наблюдений, наскоро записанных в памятную книжку и затем получивших спешную литературную обработку. Тем не менее, они драгоценны тем, что представляют совершенно иное отношение к народу, чем какое было до их появления. При всей случайности наблюдений, изображенные факты поражают вас своею характерностью и типичностью, и в одном этом уменье охватывать и передавать существенное обнаруживается перед вами знаток народной жизни»3. Критик обращает внимание, что в произведениях Якушкина нет значительных характеров и оригинальных мужицких типов, зато отчетливо рисуется собирательный голос народа, «сливающийся с общим хором крестьянского мира». Этнографические описания сочетаются с фольклорными, однако фольклор выступает не только как данность народной жизни, но и как проекция в историческое прошлое народа, русского крестьянина и осмысливается в очерках Якушкина как современное миропонимание. Особенно это характерно для путевых писем и отдельных рассказов.