Параллельно с подобными устремлениями в прозе Вальтер Хёллерер, один из идеологов «литературной революции» в 50-х годах, предложил под лозунгом «перемен» понятие «нового реализма» для поэзии. Выступая против ее застоя, ее привязанности к определенному набору поэтических средств, он требовал редуцированного языка «конкретной поэзии», «нового приближения к осязаемому, обоняемому, видимому». Он ввел в поэзию понятие «повседневность и фактичность воспринимаемости». При этом он подчеркивал, что в основе такой поэзии должны лежать «свободные от идеологии» и наднациональные тенденции. Эти планы, направленные против политизации поэзии, должны были внушить мысль о равенстве между Западом и Востоком 53. Конечно, обращение к повседневной жизни имело и положительные стороны, что дали почувствовать такие авторы, как Г. Хербургер и Н. Борн, которые начали писать, опираясь на эту концепцию. Предложенная ими открытая форма длинного стихотворения оказывала потенциальное противодействие редуцированному языку «конкретной поэзии».
Гюнтер Хербургер (род. в 1932 г.) в своем сборнике «Клапа Ны» (1967) старался приблизиться К действительности, причем он Предоставляет слово людям, на Ходящимся в повседневной ситуа Ции. Так возникли «рулонные стихи», в которых действительность
показывалась с позиции того или иного изображенного в них героя. Хербургер принимал вызов, который и для него исходил из политизации поэтических тем. Поэтическая концепция, позволяющая авторам «многозначительно вздыхать, рыдать в платочек - более понятными или содержательными им быть не надо», - была для него весьма проблематична 54. Хербургер, напротив, требовал стихов о пережитом, написанных на материале, понятном и близком всем. В стихотворных сборниках «Тренировка» (1970) и «Оперетта» (1973) обращение к общественным и социальным реальностям становится очевидным. Хербургер писал также народные стихи на швабском диалекте. Николас Борн (1937-1979) в своих первых стихах «Положение на рынке» (1967) тоже исходил из повседневной действительности, однако все факты в ней принимались одинаково всерьез. В книге «Где у меня голова» (1970) цель поэзии раскрывалась благодаря социальной конкретизации тематики и четкой критической ангажированности. В стихах Рольфа Дитера Бринкмана «Что сомнительно, за что» (1967) факты и повседневные события вырваны из социального контекста и изображены в их чувственной непосредственности. Такая тенденция направлена против социально-критической поэзии, которую Бринкман не признает («федеративно-республиканские горы масла, большая коалиция, Вьетнам, человеческое в мрачные времена, или как это там еще называется» 55, его не интересуют).
Отказ от общественной функции поэзии был связан с восприятием техники американской поп-поэзии. Бринкман познакомил с ней читателя в сборнике «Кислота» (1968). Сборник «Пилоты» (1968) также показывает, что он вдохновлялся американскими поп-сценами с их "All is pretty (все отлично и приемлемо), противопоставляя их эстетским образцам буржуазной поэзии. На этой почве возникла новая догма - догма антиискусства и антикультуры, которая вводила в поэзию слова из еще не освоенной области субкультуры: бессмысленный протест, проявляющийся прежде всего в состояниях шока.
