В канун первой мировой войны вопрос о «смысле жизни» горячо обсуждается в русской литературе и журналистике. На смену старым теориям, утверждавшим «смысл жизни» заранее установленный и общий для всех, в виде ясной и простой цели, пришли новые. Наиболее популярной из них была теория «живой жизни», которую проповедовал известный писатель-реалист В. Вересаев. В художественной прозе близкие вересаевским идеи воплощали А. Куприн, И. Шмелев, Б.
Зайцев. Жить «живой жизнью» - значит следовать природе, проникнуться чувством неисчерпаемой самоценности жизни.
Смысл ее - в ней самой, она сама по себе представляет величайшую ценность независимо от ее содержания. Все эти теории и споры косвенно отразились в некоторых рассказах Бунина, таких, как «Чаша жизни», «Божье дерево», «Легкое дыхание». (Попробуйте найти сходство проблематики этих рассказов.) В 1916 г. в газете «Русское слово» была напечатана новелла «Легкое дыхание».
О ее замысле Бунин пишет так: «Забрел я однажды зимой на одно маленькое кладбище на Капри и натолкнулся на могильный крест с фотографическим портретом на выпуклом фарфоровом медальоне какой-то маленькой девушки с необыкновенно живыми и радостными глазами. Девушку эту я тотчас же сделал мысленно русской, Олей Мещерской, и, обмакнув перо в чернильницу, стал выдумывать рассказ с той восхитительной быстротой, которая бывала в некоторые счастливейшие минуты моего писательства». Г.
Н. Кузнецова в «Грасском дневнике» пишет о том, как Бунин трактовал этот рассказ: «И. А. стал объяснять, что его всегда влекло изображение женщины, доведенной до предела своей «утробной сущности». «Только мы называем это утробностью, а я там назвал это легким дыханием. Такая наивность и легкость во всем, и в дерзости, и в смерти, и есть «легкое дыхание»...» Сюжетная организация.
События в новелле, составляющие ее сюжетный костяк, расположены не в хронологической последовательности. Если ее восстанавливать, то получим следующее: детство Оли Мещерской, ее юность и расцвет женской прелести, любовная связь с Малютиным, история с казачьим офицером, которого она завлекла, обещая стать егоженой; убийство Оли обманутым офицером, посещение могилы классной дамой. (Найдите место в этой хронологической цепочке другим событиям: разговор Оли с начальницей, эпизод с Шеншиным, запись в дневнике, допрос офицера у следователя, разговор о легком дыхании.) Однако автор начинает свой рассказ с описания могилы Оли Мещерской.
Затем он переходит к раннему детству девушки, но вновь рассказывает о ее последней зиме. Вслед за этим передается разговор Оли с начальницей гимназии, во время которого обнаруживаются ее близкие отношения с офицером, возникшие прошлым летом. Затем мы узнаем о ее убийстве. А почти в самом конце - об одном незначительном, казалось бы, эпизоде ее гимназической жизни, относящемся к далекому прошлому. Почему же Бунин выстроил рассказ именно так? Ради чего сломаны эти временные рамки? (Представьте свою версию основания для хронологической перестановки событий.
) В основе повествования - ничем не примечательная и внешне лишенная высокого смысла жизнь провинциальной гимназистки. Автор будто бы не только не старается скрыть эту серую обыденность - она у него везде обнажена, подчеркнута пустота, бессмысленность этой жизни.
Безжалостно показана и сцена сближения Ольги с Малютиным - слово «любовь» даже не упоминается, и, кажется, нет более чуждого и неподходящего к этим чувствам слова. Мрачными красками описана жизненная, бытовая обстановка.
Однако от рассказа в целом не возникает ощущения чего-либо беспросветного, более того - впечатления абсолютно противоположное тому, которое дают события. Истинная тема рассказа, как отмечает Л.
Выготский, - не история путаной жизни провинциальной гимназистки, а легкое дыхание, чувство освобождения и легкости, отрешенности и совершенной прозрачности жизни, которое никак нельзя вынести из самих событий. И мы догадываемся: события соединены и связаны так, что они утрачивают свою житейскую тягость, сложные временные перестановки превращают повествование о беспутной гимназистке в легкое дыхание бунинского рассказа. Проиллюстрируем этот закон уничтожения формой содержания, как называл его в своей классической работе Л. Выготский, на построении отдельного эпизода. Вот, например, в какой удивительной взаимосвязи мы узнаем об убийстве Оли Мещерской.
Сообщение о смерти Оли в начале рассказа снимает то необычайное напряжение, которым сопровождалось бы наше узнавание о неожиданном убийстве в случае прямого хода событий. (Попробуйте представить, как мог бы автор, постепенно усиливая тревогу и напряжение читателя, подвести его к кульминационному эпизоду.) Кульминация перестает быть кульминацией, эмоциональная окраска этого события погашена, уничтожена: «А через месяц после этого разговора казачий офицер, некрасивый и плебейского вида, не имевший ровно ничего общего с тем кругом, к которому принадлежала Оля Мещерская, застрелил ее на платформе вокзала, среди большой толпы народа, только что прибывшей с поездом». Обратите внимание на то, как затеряно самое главное слово «застрелил» в нагромождении расставленных со всех сторон описаний - между длинным, спокойным, ровным описанием офицера и платформы, толпы народа, только что прибывшего поезда. Как писал Л. Выготский, сама структура этой фразы заглушает выстрел. (Проследите, как «гасится» впечатление от ошеломляющего признания Оли в эпизоде разговора ее с начальницей.
) Освобождение от событийного интереса выражаются в новелле и в последовательном прекращении сюжетных линий других героев. Остается неизвестным: к чему привело покушение гимназиста Шеншина на самоубийство, чем кончился прерванный на драматической ноте разговор Оли с начальницей, что стало с арестованным убийцей Оли, как развивались отношения родителей Оли с ее совратителем Малютиным. В то же время рассказчик подробно описывает не связанную с событиями классную даму и даже дает собственные имена совершенно второстепенным персонажам - Толи и Субботиной. Иными словами, события не драматизируются, а нарочито приглушены. Совершенно очевидно, что акцент перенесен с сюжета на что-то иное, более важное. Временная организация и система точек зрения.
Композиция новеллы характеризуется обилием временных перемещений, которые намеренно снижают событийный интерес и создают тональность легкости, эмоциональной отрешенности. При всей своей причудливости временные сдвиги следуют общей схеме: повествование из настоящего (на могиле) переходит к восстановлению прошлого (гимназической жизни Оли), доходит почти до настоящего (ее смерти и следствия над убийцей), снова обращается к прошлому (эпизод ее знакомства с офицером) и т. д. (Продолжите эту последовательность.
) Хронологическая непоследовательность повествования осложняется неравномерностью. Эпизоды из прошлого даются то бегло, то чрезвычайно подробно. Особенно крупным планом представлены разговор с начальницей и рассказ о «легком дыхании», в то время как целая цепь важных событий спрессована в одно длинное предложение: «И невероятное, ошеломившее начальницу признание Оли Мещерской совершенно подтвердилось: офицер заявил судебному следователю, что Мещерская завлекла его, была с ним близка, поклялась быть его женой, а на вокзале, в день убийства, провожая его в Новочеркасск, вдруг сказала ему, что она и не думала никогда любить его, что все эти разговоры о браке - одно ее издевательство над ним, и дала ему прочесть ту страничку дневника, где говорилось о Малютине».
(Найдите в рассказе другие примеры нагромождения важных событий в одном предложении.) Помимо смещения планов (настоящего и прошлого) в новелле есть и другие временные несоответствия. Даже будучи расставленными последовательно, события Оливой жизни разорваны.
Главная тема - о легком дыхании - не связана с каким-либо конкретным периодом жизни девушки. (Какие еще события не вписываются в жесткую хронологию?) Нет системы и в обращениях к прошлому. Таким образом, категория времени в новелле неравномерна, с обрывами и в результате как бы происходит своеобразное «освобождение» от времени.
