x x
menu

Н. Т. Пахсарьян. Жанровая трансформация французского романа на рубеже ХVII – ХVIII вв

Н. Т. Пахсарьян. Жанровая трансформация французского романа на рубеже ХVII – ХVIII вв. Н. Т.Пахсарьян. Жанровая трансформация французского романа на рубеже ХVII – ХVIII вв. «На границах»: Зарубежная литература от Средневековья до современности / Под редакцией Л. Г. Андреева.

— М.: Экон.

— С. 44 – 56 "Источник: и основное направление трансформации романного жанра в Западной Европе XVII-XVIII вв. представляются современным отечественным специалистам достаточно ясными. По мнению большинства из них, эта трансформация происходит преимущественно путем изменения жанрового содержания при сохранении старых повествовательных форм[1]. Сущность же формальных изменений состоит в соединении прежде противостоящих жанровых начал: нравоописательного плутовского и аналитико-психологического, причем, начала эти входят в романистику нового историко-литературного периода хоть и видоизменяясь, но удерживая при этом «фундаментальные структурные моменты»[2]. Наиболее отчетливо процесс и результаты такой трансформации, по мнению ученых, предстают в английском романе XVIII cтолетия[3], что не в последнюю очередь обусловлено социально-исторической ситуацией: успехами культурного развития в стране, пережившей буржуазную революцию еще в середине прошлого столетия, преимущественно буржуазным характером ее общества, благоприятно воздействующим на развитие такого, в свою очередь «буржуазного», жанра, как европейский роман Нового времени[4]. Согласно такой концепции, западноевропейский роман XVIII в.

движется, вслед за его английскими образцами, к реалистической поэтике, ибо только реализм позволяет роману наиболее полно осуществить свои художественные возможности[5]. "Источник: ученых свидетельствует о многом. И не только о досадном недостатке внимания к зарубежным исследованиям, посвященным роману XVII – XVIII вв., не просто иначе решающим вопросы генезиса и эволюции жанра, но часто ведущим открытую полемику с основными перечисленными выше положениями[6]. Устойчивость данной концепции в нашей науке свидетельствует о недостаточном внимании наших историков литературы к некоторым утвердившимся в собственном литературоведении методологическим принципам.

Отказ от концепции телеологического развития жанра романа[7] и литературы в целом[8], восприятие привычного представления о развитии культуры «от мифа к логосу» как упрощения и схематизации[9], существенные уточнения, касающиеся содержания термина «реализм», места и роли реализма в литературном процессе Нового времени[10] – эти и другие важные положения, имеющие методологическое значение, как бы не коснулись исследований, посвященных роману XVIII столетия. Закономерно, поэтому, что у некоторых ученых возникает ощущение неадекватности научных представлений о данной эпохе и реального художественного материала[11].

"Источник: но и потому, что эпоха Просвещения реально отмечена особой сложностью литературного процесса, а роман этого времени концентрирует в себе как бы три уровня переходности: 1) переходность большого культурного этапа – от традиционалистского художественного сознания к индивидуально-авторской поэтике[13], 2) переходность этого типа культуры, самого века Просвещения[14], 3) наконец, переходность жанра романа от его «первой» ко «второй» эпохе[15]. К тому же рубеж XVII-XVIII вв., о котором идет речь в данной статье, – период господства в романе такого типа культурной трансформации, пафосом которой являлся не все более резкий разрыв с прошлым, а желание «смягчить противоречия между старым и новым подходом»[16].

Иными словами, жанровая трансформация романа не только отмечена в этот период переходностью, но и постепенностью, весьма затрудняющей изучение ее механизма[17]. "Источник: под известным углом зрения, схемы, не лишенной основания. В самом деле, конец XVII столетия в Англии и во Франции безусловно ознаменован интересом к мемуарной литературе, к мемуарной форме повествования: означает ли это, однако, что развитие жанра шло лишь по пути «истинные мемуары – вымышленные мемуары – роман»[18], и можно ли понимать этот путь как бескомпромиссный разрыв с «литературностью», прямолинейное количественное накопление «достоверности» и сближение романа с действительностью?[19] Столь же бесспорен и отказ большинства писателей – прозаиков рубежа веков от именования своих сочинений «романами»: свидетельствует ли это, однако, о – пусть кратковременной – смерти старого жанра или о неоднозначной репутации слова, данный жанр до сих пор определяющего? И самое главное – тенденциозный отбор произведений, соответствующих или поддающихся соответствующему данной концепции истолкованию, от основной массы литературной продукции конца XVII – начала XVIII вв.( когда между «Принцессой Клевской» М.

де Лафайет (1678) и «Манон Леско» А. Прево (1731) удостаивается упоминания один «Жиль Блас» Лесажа, первые книги которого вышли в 1715 г. ) представляет этот период в эволюции романа во Франции не как «силовое поле» новой культуры, на почве которого закономерно последующее появление ярких литературных феноменов[20], а как «мертвое» поле ныне прочно канувших в забвение книг[21], единственной функцией которых была демонстрация полной исчерпанности старой романной поэтики. "Источник: или мертвым в литературе, в философии, в эстетике»[22], тем более, что наши оценки опираются не столько на исследование того, как и кем читались те давние романные сочинения, как они оценивались современниками, не на их тщательное аналитическое прочтение в перспективе развития жанровой традиции, а на устоявшуюся «учебную» репутацию этих романов, переходящую из исследования в исследование.

Прав ученый, заметивший, что «современное эстетическое суждение предпочитает канон произведений, соответствующих нынешнему вкусу, а все прочие оценивает несправедливо лишь потому, что их прошлая функция перестала быть очевидной»[23]. Между тем только обращение к анализу этой функции позволит не просто констатировать результат романной трансформации в эпоху Просвещения, но хотя бы отчасти точнее исследовать ее механизм. Важно при этом понять и реальное взаимодействие романа XVIII века с романной традицией предшествующей эпохи, усвоение и преображение им не только опыта плутовского и комического жанров, с одной стороны, и психологической традиции Лафайет, с другой, а всего разнообразного опыта предшествующей романной прозы, в том числе и романа «высокой линии» барокко, с его пресловутым «псевдоисторизмом» и «лжегероизмом». Такое понимание опиралось бы не на суждение – авторитетное, но далеко не единственное – классициста Буало о романе[24]), а на конкретный анализ текстов, до сих пор мало привлекавших внимание отечественной науки. "Источник: нас довольно прочно закрепилась репутация либо архаических сочинений, либо таких, чье новаторство ограничивается лишь некоторым «снижением» тематики и персонажей и введением элементов нравоописательности. Такими прежде всего предстают романические псевдомемуары Куртиля де Сандра 1680-х -1700-х гг., «Мемуары графа де Грамона» (1704, опубл.

1713) А. Гамильтона, ранние романы Лесажа, Мариво, особенно те. в которых обнаруживают не пародийные, а скорее подражательные тенденции – например, «Приключения , или Удивительные действия симпатии» (1709-1710, опубл. 1713), и предшествующие им разнообразные романизированные повествования – от галантно-исторических новелл 1680-1690-х гг. до так называемых «секретных историй» и скандальных хроник рубежа веков. Жанрово-тематические границы этих произведений зачастую размыты, жанровые обозначения колеблются и практически взаимозаменяемы. Из этого пестрого хаоса, по верному суждению Ж.

Ломбара, трудно выделить отдельные литературные школы, четко обозначенные жанровые модификации[25], но ни одной из них невозможно пренебречь: в переходный период литературное развитие происходит не только постепенно, но и как бы в разных направлениях. Попытки систематизации этих направлений в большей степени следовало бы основывать на изучении не только вершинных достижений романа, но на обращении к тому кругу произведений, который можно, вслед за Э. Истопом назвать не «продуктом литературного творчества», а скорее популярной «литературной продукцией», тем более что «на заре жанровой эволюции различие между хорошими и плохими романами было невелико»[26]. "Источник: и романную традицию – от «Амадиса» до «Принцессы Клевской» и от «Ласарильо» до сочинений Скаррона и Фюретьера) направление романной трансформации в 1680 – 1720-е гг.

Страницы: 1 2 3 4 5
teacher

Материал подготовлен с учителем высшей категории

Ильина Галина Сергеевна

Опыт работы учителем 36 лет

Популярные материалы

Рейтинг

0/0 icon

Вы можете оценить и написать отзыв

Делитесь проектом в соцсетях

Помоги проекту!

Есть сочинение? Пришли его нам и мы его опубликуем!

Прислать