Мотив бренности человека перед лицом вечности природы развивается во многих стихотворениях поэта. Таковы, например, «Снежные горы», «Успокоение», «Над виноградными холмами...», «Яркий снег сиял в долине...» и другие. Особенно отчетливо этот мотив выражен в заключительной строфе стихотворения «В небе тают облака...»: «Чудный день! Пройдут века
- Так же будут, в вечном строе,
- Течь и искриться река
- И поля дышать на зное».
Антитезу вечности мироздания и эфемерности человеческой жизни поэт иногда осмысливает глубже. Он противопоставляет природе уже не отдельную личность, но весь человеческий род и даже всю историю человечества. Поэтому он нередко оценивает человеческую историю в топах философского пессимизма. Таковы стихотворения «Через ливонские я проезжал поля...» (1830) и в особенности «От жизни той, что бушевала здесь...»
В этом, одном из последних своих произведений, Тютчев приходит к мысли, что жизнь целых народов с их историей и культурой, в сравнении с могучей и вечной жизнью природы, оказывается чем-то ничтожным, не оставляющим после себя заметных и значительных следов. Там, где происходили большие исторические события, давно стоят лишь курганы, и дубы красуются на них.
- Природа знать не знает о былом,
- Ей чужды наши призрачные годы,
- И перед ней мы смутно сознаем
- Себя самих - лишь грезою природы
Из такого трагического взгляда поэта на жизнь человечества, связанного с пренебрежением Тютчева к проблемам исторического развития, вытекает его противоречивая оценка индивидуального сознания человека. С одной стороны, поэт ценит это сознание очень высоко. Он признает величие крупнейших общественно-исторических событий и высоко ставит человеческую мысль, способную понять и оценить это величие. Так, в раннем стихотворении «Цицерон», написанном по поводу французской революции 1830 г., Тютчев символически утверждает всемирно-историческое значение таких событий. Лирически изображая римского оратора Цицерона, поэт видит в нем гражданина, сожалеющего о том, что в своей жизни он застал уже упадок цивилизации, с которой он связывает свои идеалы. И поэт возражает своему герою:
- Так! но, прощаясь-с римской славой,
- С Капитолийской высоты,
- Во всем величье видел ты
- Закат звезды, ее кровавой!
Цицерон стал современником и свидетелем великого исторического момента, зрителем «высоких зрелищ»; как бы заживо заслужившим «бессмертье». «Счастлив, кто посетил сей мир - В его минуты роковые...» - эта основная мысль стихотворения как будто полна исторического оптимизма. Но она вступает в глубокое противоречие с другими размышлениями поэта о развитии человеческой личности, о значении ее сознания. Так» в позднем стихотворении «Певучесть есть в морских волнах...» (1865). Тютчев утверждает, что человек в своем умственном развитии .давно трагически оторвался от жизни природы, что он со своей сложной душевной жизнью, со своими стремлениями к призрачной «свободе», оказывается чуждым природе в ее естественном, стихийном, внутреннем единстве. Поэт романтически восхищается гармонией сил природы:
- Певучесть есть в морских волнах,
- Гармония в стихийных спорах,
- И стройный мусикийский шорох
- Струится в зыбких камышах
Оптимистическое признание величия исторических событий, выраженных в раннем стихотворении, находится в явном разладе с пессимистическим утверждением одиночества человечества перед лицом мироздания. Последняя мысль более характерна для поэта. Она вытекает из всего его миропонимания. Увлекаясь общим, философским осмыслением взаимоотношений человека и природы, поэт не проявляет интереса к отношениям в частной жизни людей.