Достаточно напряженным является диалог между Иродом и Смертью - это своеобразное противостояние двух антидуховных сил, в котором каждая из сил стремится довести свою значимость:
- Ирод
- Аз есьмь богат и славен
- И мне совсем никто не равен
- Смерть
- Безумец! Всего мира я силой нахожусь:
- С начала века никому я не клонюсь
- Аз есьмь монархиня, всего мира госпожа.
Во второй части драмы (нижние этажи) чаще всего относились и разыгрывались сценки на бытовые темы из жизни простого люда.
Часть вторая вертепной драмы, начинается диалогом Деда и Бабы, которые выражают радость по поводу того, что погиб Ирод:
- Вот теперь и нам припало
- Как Ирода не стало.
а Хор, исполняя песню «Ой под вишней, под черешенкой», вводит зрителя в атмосферу праздничного действа. Такое поведение Деда и Бабы вызывает удивление у Солдата:
- Твори вас черт здесь разносил
- Ведь тотчас потащу к офицеру
- Штаб вы знали крестьянску веру
Солдат, будучи всегда исполнителем воли верховной власти, в вертепной драме осуществляет подобную функцию - пересказывает сущность того, что состоялось на верхнем этаже вертепа, и таким образом связывает сущность событий «на горе» и «внизу». Все это он осуществляет в форме монолога-сообщения. В следующих сценах вертепной драмы представлены короткие семейно бытовые диалоги представителей разных национальностей, в частности, цыган, венгров, поляков, украинцев. Да, диалог Цыгана с сыном и женой носит этикетно-бытовой характер. Он краток, состоит из нескольких реплик, в которых называются отдельные предметы лишь с целью сообщения:
- Цыган
- А хлеб же есть?
- Сын
- Где бы он взялся? Нет.
В этом диалоге раскрывается отношение женщины к мужчине, образ жизни представителей этого народа: «Фун, фун, фанфара ! Проживем без хаты». Лишь реплика Цыгана является одухотворенной: «Айда ж к шатру детей кормить...».
Специфическим является диалог Венгра с Венгеркой, в котором женщина лишь слушает восхваление мужчины: «Мои поля, моя вода, моя земля, мое в болоте, мое все», не сказав ни одного слова. В этой речи оказалось пренебрежительное отношение Венгра к своей жене, которая верно ожидала мужчину, а в ответ услышала от него: «Як поеду я от тебя, заплачешь по мне».
Более грубым в отношении к женщине оказался Поляк, который при всем народе оскорбил свою жену. Особенно выделяется с точки зрения духовности во второй части вертепной драмы монолог Запорожца, который прибегает к самохарактеристике:
- А хорошо очень я сделал
- Словно десятки врагов побил.
- Страшными для Униатского попа стали слова Запорожца:
- Не бил униатских я попов
- Из живых из них кожу я лупил....
- А монологическая реплика-размышление Запорожца, как он следующий свой день проведет:
- А утром можно и к Хвески
Где хлестнуть мокрухи..., переводит зрителей к следующей сцене, в которой происходит наставление Запорожцем Черта с ироническими замечаниями по адресу последнего:
- Ух! Черт в баклаг влез!
- Глянь, глянь, какое он чудной
- Да по-правде говоря страшной:
- Глаза по пятаку,
- А язык вывалил, словно он собака!
Завершает этот диалог Запорожец репликой-пожеланием к зрителям:
- «По сему языку
- Будьте здоровы,
- что раскрывает доброжелательное отношение Запорожца к простому люду.
- В следующем диалоге между Цыганом и Климом, просматривается четкая установка Цыгана на то, чтобы обмануть Клима:
- Цыган
- Отдай нам свинью, мы ее научим
- Холянди танцевать -
- В огород не будет уже скакать
Но Клим оказался не таким уже и наивным и доверчивым: он решил подарить Благодарность наихудшую свинью, получив от него благодарность: «Со благодарностью приемлем. И вою объемлем». И только в монологе Клима зрителю стало понятным настоящее отношение его к Дьяку:
- Гляди, как пресучий дьяк благодарил красиво
- Что даже слезы в глаза навертелись.
- Да, правда, есть за что и благодарить:
- Свинья, хоть куда свинья
- Ребра так и светятся.
То есть монолог служит средством выражения внутреннего состояния Клима, раскрывает его мысли, которые были направлены на то, чтобы проучить ненавистного и прожорливого представителя церкви.
Последняя сцена вертепной драмы демонстрирует безразличное отношение Клима к своему животному, как хозяина. Клим «до цикався» до того, что коза не выдержала и убегала да еще и не куда-либо, а под Иродов, трон. Тогда, как хозяин во всем сделал винного соседа Макогоненко Грицка.
А с помощью языка макаронизма действующих лиц в предпоследней яви создается еще и веселое настроение зрителей:
- Бедная же моя головушка! Козу убил!
- Понесу же да отдам собаке шкуру
- А женщине пошью из мяса тулуп.
- И уже вовсе не несут никакого духовного воодушевления в последней яви вертепной драмы реплики Крестьянина и Артиллериста. Это короткие реплики типа:
- Артиллерист
- Вези, не отговаривайся !
- Крестьянин
- А уже же потому что мне и кушка!
Следовательно, монологи и диалоги вертепной драмы в первой части раскрывают стремление демонических сил Ирода, Черта, уничтожить новорожденного Христа, а во второй части этой драмы на социально-бытовом уровне раскрывается направленность мыслей и стремлений представителей разных социальных слоев: Цыган направляет свои мнения, стремления и действия, только на то, чтобы кого-то обмануть; Поляк и Венгр в отношении к своим близким демонстрируют грубость; Дьяк не расстается с теми подарками, которые ему дают на селе, а следовательно по-своему паразитирует; крестьянин Клим обмишуливает Дьяка и от этого получает удовольствие. Все это привлекало зрителей к вертепу, поскольку в нем оказывалось «народные пересказы» всех процессов, которые происходили обществе. А потому вертеп был одной из самых ярких форм приближения литературы и искусства к массе народа.