Одним из наиболее прогрессивных журналов в эти годы стал «Московский телеграф» (1825-1834) Н. А. Полевого, который, по словам Белинского, был «явлением замечательным». В связи с этим заслуживает внимания фигура его издателя, бывшего первым представителем разночинцев в русской литературе. Н. А. Полевой происходил из старинного, богатого и просвещенного купеческого рода. Однако торговые дела отца расстроились, и в начале XIX века семья оказалась совершенно без средств. Н. А. Полевой, с детства увлекавшийся чтением, страстно стремившийся к знаниям, не получил никакого систематического образования. Читая книги, несмотря на родительский запрет, по ночам, самоучкой изучил грамматику и арифметику, уроки латинского языка брал у знакомого дьячка.
Позднее, будучи уже взрослым человеком, неустанно пополнял свое образование. С 1817 года он начал выступать в печати, постепенно приобретая литературные навыки и признание. В 1825 году Н. А. Полевой стал издателем журнала «Московский телеграф». На страницах своего журнала Полевой выступал как буржуазный просветитель в защиту интересов и прав «среднего сословия», высмеивая в то же время отсутствие здравого смысла у дворян. Развивая эту тему на страницах «Московского телеграфа», Полевой изображал, например, тщетные попытки помещиков приспособить свое хозяйство к развивающимся капиталистическим отношениям. Так, герой одного из юмористических рассказов помещик Глуподумов пытался добывать сахар из арбузов, а ветряную мельницу поставил «крыльями горизонтально».
Другой отличительной чертой журнала Полевого было разнообразие материалов: здесь наряду с литературными произведениями помещались статьи по истории, археологии, экономике. При этом и сам Полевой смело писал «о юриспруденции и музыке, медицине и санскритском языке». Таким образом, в лице «Московского телеграфа» на смену журналу литературному пришел журнал энциклопедический. Полевой чутко уловил новые запросы русского общества и стремился их серьезно удовлетворить. Этим объяснялась и большая популярность издания. Большое значение придавалось Полевым и литературной критике, которая стала постоянной частью его журнала. Как критик и писатель. Полевой стоял на позициях романтизма, который особенно ценил за утверждение принципов самобытности и народности. Как истый романтик, он высоко оценивал поэзию и поэтов, признавая в них людей необыкновенных, стоящих над обычной жизнью.
По мысли Полевого, поэт, оберегая свое призвание, не должен опускаться до недостойных поступков и суждений, не должен пресмыкаться перед сильными и знатными мира сего. Так романтическое понимание роли поэта обретало общественно-политическое значение. Ратуя за самобытный и национальный характер русской литературы, Полевой критиковал всех русских писателей XVIII века, за исключением Державина, и некоторых поэтов начала XIX века — например, Жуковского, за отсутствие национального духа в их творчестве. Подлинным национальным русским писателем Полевой считал только Пушкина. В своей критике русской литературы Полевой, исходя из собственных, часто пристрастных суждений, допускал ошибки. Так, не заметил он «народного направления» в творчестве Н. В. Гоголя, считая его простым юмористом. Не прав был, конечно, Полевой и в своих оценках русских писателей XVIII века. Тем не менее он способствовал, по словам Герцена, «демократизации литературы», «заставил ее сойти с аристократических высот и сделал ее более народной или более буржуазной».43 В действительности, Полевой, будучи буржуазным просветителем, несмотря на известный демократизм, в своих социально-политических упованиях не шел дальше буржуазной конституционной монархии. Отсюда и его отстаивание буржуазного развития России, и борьба против феодально-крепостнических сторон жизни страны. Однако консервативные журналисты, нашедшие в Полевом активного оппонента, склонны были считать его крайним радикалом. Агенты III отделения именовали его в своих донесениях «атаманом московской либеральной шайки», подразумевая под термином «либеральная» крайне революционную позицию.
Естественно, что власти искали лишь повод для того, чтобы расправиться с журналистом. Таким поводом стала опубликованная в «Московском телеграфе» резкая критическая рецензия на драму Кукольника «Рука Всевышнего Отечество спасла», ее оказалось достаточно для закрытия журнала. После его закрытия появилась эпиграмма, высмеивающая поведение властей:
- Рука Всевышнего три чуда совершила:
- Отечество спасла,
- Поэту ход дала
- И Полевого удушила.
Дальнейшая драматическая судьба Полевого показательна как пример эволюции буржуазного просветительства в условиях самодержавия. После долгих и безуспешных поисков журнала, который бы решился его печатать, оставшийся без средств к жизни. Полевой был вынужден согласиться на предложение Булгарина и стать сотрудником его верноподданнической «Северной пчелы». При этом общественно-политическая ориентация Полевого закономерно изменилась. В последующие годы он выступал уже как вполне благонамеренный автор статей, пьес и романов, написанных в духе официального романтизма.
