В романе Зегерс, посвященном современности, это сопоставление помогает выявить преходящий характер фашистского владычества в Германии, в нем заключено обобщение, прямо перекликающееся с изображением фашистских палачей: коменданта лагеря Фаренберга, его подручных Циллиха и Бунзена, следователя Оверкампа. Рисуя их страшную власть, Зегерс подчеркивает ее непрочность, ее бессилие «перед единственной силой», способной вдруг вырасти безмерно и бесконечно. Чем дальше уходит Георг, тем все активнее действуют силы гитлеровского полицейского аппарата. И тем сильнее ощущают фашисты свое бессилие, тем больше растут в них раздражение, неуемная злоба. Недаром коменданту лагеря Фаренбергу в конце концов начинает казаться, что он «гоняется не за отдельным человеком, лицо которого он знает, силы которого имеют предел, а за безликой и неиссякаемой силой».
Исторический экскурс сменяется изображением плодовых деревьев, отяжелевших от зрелых румяных яблок, сияющих, точно бесчисленные солнца. Мрак - и сияние солнца, мрак -и румянец яблок, мыльные пузыри варварских царств - и непреходящая красота природы, возделанной человеком, непреходящие ценности, созданные человеческим трудом. На страницах романа возникают освещенные солнцем рейнские берега, поля, деревушки, улицы Майнца. Пейзаж в «Седьмом кресте» обретает особое художественное значение. Он не фон, не средство создания колорита. Природа, городские пейзажи даны в романе в их объективном содержании и ценности. Они существуют, в них блеск и торжество бытия, они - свидетельство бессмертия народа. Век гитлеризма не может быть вечным - вечны только народ и плоды его труда.
Изображение немецкого народа, его настроений, стремлений, возможностей в «Седьмом кресте» более многогранно и полно, чем в предшествующих романах Зегерс. В этом романе изобра-, жены и простые люди Германии, далекие от политической жизни, и немецкие коммунисты, оказавшиеся в нечеловечески трудных условиях, и фашистские выродки, дорвавшиеся до власти Не отдельные участки немецкой действительности, как в «Оцененной голове» или в «Спасении», а жизнь, судьба, перспективы всей нации, всей страны нашли здесь свое воплощение.
Картины жизни немецкого народа на пятом году гитлеризма соотнесены с исторической перспективой разгрома нацистского рейха, поставлены в связь с борьбой международного пролетариата. Как и в романе «Спутники», в «Седьмом кресте» Анна Зегерс показала Германию как один из участков международного фронта антифашистской борьбы. Поэтому во внутренний монолог коммуниста Георга Гейслера - главного героя романа- вошли мысли об Испании, о шуцбундовнах в Вене, о кули в Шанхае, а его бегство за границу было показано как путь к друзьям, как продолжение борьбы.
Исторически перспективным началом проникнуты все элементы романа, трактовка всех его событий и образов. И хотя действие романа длится в течение одной только недели, но и на этом коротком отрезке времени ощущаются судьбы народные в их историческом движении. История побега семи заключенных из концентрационного лагеря, рассказ о том, как многие простые люди помогли коммунисту Георгу Гейслеру уйти от преследований фашистских палачей, - все это становится как бы частью большой эпопеи об исторических судьбах немецкого народа. Недаром в композиционном построении романа использован принцип, характерный для современной эпопеи: сменяют друг друга периоды - здесь это дни, и в рамках каждого дня Зегерс вновь и вновь показывает нам поочередно оснозных персонажей романа, подчеркивая те изменения, которые день за днем происходят в различных кругах населения страны. Одна неделя истории народа, относительно рядовая, без больших политических потрясений, дана крупным планом, процесс исторического движения прослеживается на мельчайших участках, че рез мельчайшие сдвиги в сознании многих и многих обыкновен ных людей.
В «Седьмом кресте» Анна Зегерс на новом материале развивает мотив испытания. Побег семи заключенных из лагеря, путь коммуниста Георга по дорогам страны, находящейся во власти нацистов, - все это не только составляет фабулу романа, но и служит поводом для проверки персонажей, их мужества, их способности к сопротивлению реакции. Фабула очень динамична. Читателя ни на минуту не оставляет тревога за судьбу Георга, жизнь его все время на волоске, и это, конечно, вносит в рома,н драматическую напряженность. Но главный интерес романа в том, как проходят его персонажи, в том числе и Георг, через испытание. Высокий драматизм романа прежде всего в сложных морально-психологических процессах, в тех сдвигах, которые происходят во внутренней жизни изображенных в нем людей.
Образы коммунистов в романе - серьезная творческая победа писательницы. Ее Эрнст Валлау и Георг Гейслер - люди высокой революционной идейности, для которых борьба за дело партии стала основой их существа, - обрисованы ярко, полнокровно, многосторонне. При этом образ Валлау, старого испытанного бойца, непосредственно дан Анной Зегерс только в сцене допроса после неудавшегося побега. Но в этой сцене - весь Валлау, вся его жизнь, его борьба, его личные привязанности, особенности его характера. Революционер перед лицом палачей- эту не раз воплощенную, но всегда живую ситуацию Зегерс разрабатывает по-своему. Валлау внешне пассивен, он молчит. Но точно найденной метафорой Зегерс превращает его молчание в активно действующую силу: от Валлау исходит «ледяной поток молчания», «молчание входит в комнату и не хочет отступать».
Допрос, в сущности, направляет не следователь Оверкамп, подготовившийся к встрече с Валлау как к настоящему сражению, а молчание Валлау. Через всю сцену проходит внутренний монолог Валлау, таящий в себе ответ и Оверкампу, и всему гитлеровскому царству. Валлау знает: ему предстоит смерть, и он думает о себе как о погибшем бойце. Он отрешается от горечи, от сожалений, но не от веры в жизнь, в своих сыновей, в будущее народа. Стремясь задеть его побольнее, Оверкамп гововорит;
- «.. .ваши сыновья помещены в Обердорфскую закрытую школу, где их воспитают в духе национал-социалистического государства». Валлау думает: «Когда еще был жив человек, о сыновьях которого речь идет, он, по своему разумению, заботился о семье.
Скоро выяснится, какая цена этой заботе. Взрослые не выдерживали, не то что два несмышленыша. Ведь ложь так соблазнительна, а правда так жестока. Сильные мужчины отрекались от того, что было для них жизнью. Бахман предал меня. А два мальчика - ведь и это бывает - ни на волос не отступят от того, что для них правда».
Емкий внутренний монолог Анна Зегерс соединяет с динамической портретной характеристикой Валлау. В начале сцены - «некрасивое маленькое лицо... рассекающая лоб резкая морщина. Воспаленные и от этого суженные глаза... нижняя губа вся искусана» - лицо человека измученного, но твердого и непреклонного. В конце сцены - лицо победителя: «Лицо Валлау уже не бледное, оно светлое». Так создается образ возвышенный и одновременно земной.
В узком семейном кругу люди не знают полного счастья и взаимопонимания, если они пытаются жить, спрятавшись от большой жизни.
Инженер Кресс и его жена, интеллигентные, прогрессивно мыслящие люди, не знают счастья, пока каждый из них замкнут в позиции «внутренней эмиграции». Жена Кресса порой даже раскаивается в своем браке: она не чувствует в муже того человека, с которым мечтала соединить свою жизнь. Но вот Кресс, рискуя жизнью, прячет у себя Георга, -и между мужем и женой возникает такой дцалог (подтекст в нем гораздо значительнее того, что высказано).
Объясняя разницу путей, Анна Зегерс в одном из авторских отступлений говорит: «Каждый человек, перед которым стоит возможность несчастья, спешит обратиться к внутренней опоре, скрытой в его душе. Эта непоколебимая опора для одного - его идея, для другого - его вера, для третьего - его любовь к семье. А у иных ничего нет. У них нет непоколебимой опоры, внешняя жизнь со всеми своими ужасами может на них обрушиться и задавить».
При несомненном многообразии видов того, что писательница назвала «непоколебимой опорой», есть в романе нечто, объединяющее всех тех, кто уже стал антифашистом или мог бы стать им,-органическая потребность в труде. Это совсем непохоже на трудолюбие Кункеля - персонажа из романа, «Оцененная голова».
И все же в книге Анны Зегерс акцент - на утверждении обыкновенной жизни, на ее признании. В рассказе о бегстве Георга есть такое место: «Напротив была бакалейная лавка, за ней прачечная, затем мясная. Двери лавок хлопали, звякали колокольчиками. Прошли две женщины с покупками. Мальчик жевал сосиску. Эту силу и блеск повседневной жизни- как презирал он их раньше!» И ниже: «Болтовня старух и молодых женщин о ценах на хлеб и его качестве, о детях и мужьях, которые его съедят, неужели она все эти годы так и не прекращалась? А что же ты воображаешь, Георг? - сказал он себе. - Да, она никогда не прекращалась и никогда не прекратится». И Георг уже не хочет, чтобы она прекратилась. Потому что обыкновенная жизнь - это трудовая жизнь простых людей, с нее начинали свой путь лучшие герои книги. И из нее же выйдут новые герои, может быть те, кто на страницах романа еще только задумывается о судьбе народа и о своей судьбе. Она - начало всех начал. Борьба ведь в конце концов идет именно за то, чтобы обыкновенная жизнь стала настоящей жизнью, в высоком смысле этих слов.
