Чтобы понять, почему поэт называет «странной» свою любовь к родине, полезно обратиться к последней из записей в тетради Лермонтова. Она дается в собрании сочинений в приложениях «Заметки, планы, сюжеты» н является полемической репликой славянофилам, в частности Самарину и Хомякову, идеализировавшим «темную старину» и вековую покорность России: «У России нет прошедшего: она вся в настоящем и будущем. Сказывается сказка: «Еруслан Лазаревич сидел сиднем 20 лет и спал крепко, но на 21-м году проснулся от тяжелого сна - и встал и пошел и встретил он тридцать семь королей и 70 богатырей и побил и сел над ними царствовать... Такова Россия».
Но, как известно, настоящее России не удовлетворяло поэта, а надежды на будущее были связаны для Лермонтова с народной Россией, именно к ней он с любовью и обращается в «Родине». И, конечно, такая любовь должна была казаться необычной, «странной» в те годы, когда был провозглашен казенный патриотизм с его требованием любить православие и самодержавие и когда большинство дворянства было далеко от народа.
Комментируя первое четверостишие, нужно проявить такт и гибкость, так как излишне прямолинейное истолкование может привести к односторонним выводам. Известно, что слова:
- Ни темной старины заветные преданья
- Не шевелят во мне отрадного мечтанья
также адресованы Лермонтовым славянофилам и идеологам казенного патриотизма. Лермонтов отрицает воинскую славу, которой Россия, по мнению официальных историографов, была обязана царям и генералам; отрицает «покой», достигнутый в результате победоносных кампаний; отрицает «темную старину» как положительный идеал для России. Но в то же время, отказавшись понимать воинскую славу и гордый покой казенно, а темную старину по-славянофильски, Лермонтов наполняет эти понятия своим особым смыслом. При изучении биографии и творчества Лермонтова мы уже получили представление о цельности и искренности как характерной черте личности поэта. И если, комментируя «Родину», учитель будет утверждать, что Лермонтов отвергает воинскую славу России, то он даст ученикам повод заподозрить поэта в неискренности: ведь, изучая «Бородино», ученики делали вывод, что поэт воспевает доблесть и отвагу русского войска, воинскую славу России.
- «Слава, купленная кровью» народа, усеявшего бородинское поле «горой кровавых тел», не могла не быть дорога поэту, и он воспевал ее, впервые в литературе утвердив мысль, что именно народ принес России славу и всемирное признание.
Чувство поэта здесь сложнее, чем простое отрицание. Если бы Лермонтов отказывался любить воинскую славу и прошлое России, он не писал бы о них так, как в «Родине», ведь он всегда умел найти и слова и интонацию, подчеркивающие а выявляющие его отношение к изображаемому. А здесь и выбор слов, и характер изобразительных средств, и интонация говорят скорее о любви Лермонтова, чем о безоговорочном отрицании им покоя и славы родины: он усиливает слово «покой» выразительным эпитетом «полный гордого доверия», называет преданья «заветными», стих его звучит торжественно и мерно.Но все, о чем он здесь пишет, было в прошлом. А мысли поэта заняты будущим России. И вот, когда он думает о будущем, его надежды и «отрадные мечтанья» связываются не с войнами и «гордым покоем» государства, а с народом. Поэт рисует дорогие сердцу каждого русского человека картины и говорит о безотчетной любви к родной природе и простой сельской жизни. Перед мысленным взором читателя возникает среднерусский пейзаж, с лесами, которые сменяются степями, с широкими речками, проселочными дорогами и грустными деревнями. Поэт запечатлевает не все, что попадается ему на глаза, а лишь то, что наиболее волнует; он делает не мимолетный набросок, фиксирующий какое-то мгновение в жизни природы, а рисует постепенно возникающие перед ним любимые картины. Отбор и особенно оценка их позволяют судить, что в природе вызывает «отрадные мечтанья» поэта, что заставляет его верить: «Россия вся в будущем».
Композиция стихотворения «Родина» такова, что читатель вместе с автором идет от общих представлений к более частным. Последовательно сменяющиеся картины все время как бы приближаются к читателю, автор ведет его за собой через лес и степи, по проселочной дороге в деревню к простой избе и останавливается, чтобы полюбоваться на удалую русскую пляску «с топаньем и свистом». Подобная композиция нередко встречается у Лермонтова, например, в переводе из Гете «Горные вершины». Первая картина, появляющаяся в стихотворении,- степь. Поэт любит «степей холодное молчанье». Образ степи сразу вызывает представление о чем-то просторном, привольном. Именно так поется о ней в народных песнях: «Эх, ты, степь широкая, степь раздольная». Такой рисует ее и народный поэт Кольцов: «Ты не пой, косарь, про широку степь». Величием и ширью привлекает она поэта. Не случайно заменяет он первоначальный вариант этой строчки -«ее полей холодное молчанье». Поле - меньше, ограниченнее, степь же бескрайна. Второй образ - лес, «лесов безбрежных колыханье», В русской народной поэзии он почти всегда могучий, богатырский. Кольцов называет его «Бова-силач», «богатырь-Бова». Как и степь, лес напоминает о необъятных просторах, богатстве родной земли. Показательно изменение первоначального варианта. «Ее лесов дремучих колыханье». Изменение эпитета показывает, что Лермонтов стремился усилить представление о размахе, могуществе русской природы.
Третий образ - реки. Много их в России; о самых могучих из них - Волге и Доне - народом сложено немало песен. Сила их подчеркивается сравнением: «Разливы рек ее, подобные морям». Пейзаж проникнут восхищением красотой и просторами русской природы. Понятными делаются «отрадные мечтанья» поэта: здесь, среди этой шири, из гущи самого народа и смогут появиться богатыри, которые, подобно Еруслану Лазаревичу, «проснутся от тяжелого сна, встанут и пойдут». С мыслями Лермонтова в стихотворении «Родина» перекликаются Гоголь в поэме «Мертвые души» и Чехов в повести «Степь». Гоголь восклицает: «Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?»
Пейзажи русской природы можно часто встретить и в картинах художников. Использование репродукций с картин на уроке усиливает эмоциональное впечатление, делает более красочным и ярким восприятие идейного смысла стихотворения Лермонтова «Родина». Рекомендуется привлечь на урок картины Шишкина «Лесные дали» и «Рожь», А. Васнецова «Родина», Саврасова «Разлив Волги под Ярославлем» и др. Раздумья о природе, величавой и прекрасной, но не одушевленной пока присутствием человека, сменяются далее в стихотворении Лермонтова выражением любви ко всему народному. Любовь к деревне, к крестьянской России ощущается в каждой строчке, в каждом образе. Поэт любит «встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге, дрожащие огни печальных деревень». «Дрожащие огни» освещают окна старых деревенских изб. И хоть слаб н печален этот свет, поэт сумел увидеть и то радостное, что есть в крестьянской жизни. Оттого в стихотворении рисуется и «дымок спаленной жнивы», и «в степи ночующий обоз», и «желтая нива». Тяжесть жизни народа заставляет поэта с особенной отрадой отметить «следы довольства», какие он видит: полное гумно, крытую соломой избу, окно с резными ставнями. Ему близки и милы эти неприхотливые картины русской деревни. Радует поэта и искреннее веселье народа на праздниках, он готов до полночи смотреть на удалую пляску «с топаньем и свистом» (вспомним, с каким презрением писал Лермонтов о «веселости» светской толпы в стихотворении «1-е января»). Картины народной жизни увлекли поэта, изменились интонация и ритм речи: исчезла замедленность, присущая началу стихотворения, стих зазвучал легко и живо, шестистопный и пятистопный ямб сменился четырехстопным. Любовь к народной России выражена в «Родине» просто и глубоко, без пышных восклицаний и патетики. Для стихотворения характерно почти полное отсутствие метафоричности, обычной для многих произведений Лермонтова. Здесь та же «прелесть нагой простоты», какой достигал в своем творчестве Пушкин.
Белинский назвал «Родину» «пушкинской». Именно Пушкин в начале 30-х годов смотрел на Родину, прежде всего, как на народную Россию, выключая из понятия «отчизна» правящие классы. Лермонтов пошел дальше и, прямо высказав презрение к России-«стране рабов, стране господ», заявил о своей любви к крестьянской, народной России, только ее считая своей родиной. В этом сказалась близость Лермонтова революционно-демократическому направлению в русской поэзии и русской общественной мысли, И это определило высокую оценку его творчества революционными демократами Белинским, Герценом, Чернышевским, Добролюбовым.
В новых исторических условиях 60-х годов «гуманнейший взгляд» (по выражению Добролюбова) Лермонтова на народ развил Некрасов, заявивший: «Я лиру посвятил, народу своему». Но «Родина» Лермонтова и после Некрасова оказывала несомненное влияние на многих русских поэтов и художников, в том числе А. Блока, С. Есенина, А.. Толстого, И. Левитана и др.
