Ведущий. 17 ноября 1920 года. Большой зал Политехнического музея. Вечер «Суд имажинистов над литературой».
Председательствующий. Издох футуризм. Давайте грянем дружнее; футуризму и футурью - смерть. Забудем о том, что футуризм существовал, так же, как мы забыли о существовании натуралистов, декадентов, романтиков, классиков, импрессионистов и прочей дребедени... к чертовой матери всю эту галиматью... Мы настоящие мастеровые искусства, мы, кто отшлифовывает образ, кто чистит форму от пыли содержания...
- Голос из зала. Маяковский просит слова!
Маяковский. На днях я слушал дело в народном суде. Дети убили свою мать. Они не стесняясь заявили на суде, что мать была дрянной женщиной. Однако преступление намного серьезнее, чем все это может показаться на первый взгляд. Мать - это поэзия, а сыночки-убийцы - имажинисты.
Голос из зала. Маяковский, может быть, вам напомнить ваши собственные стихи?
- Фермами ног отмахивая мили.
- Кранами рук расчищая пути,
- Футуристы прошлое разгромили,
- Пустив по ветру культуришки конфетти...
- В «Полное собрание сочинений», как в норки,
- Классики забились, но жалости нет!
- Напрасно их наседкой Горький
- прикрыл, распустив изношенный авторитет!
- По-моему, вы совсем недалеко ушли от имажинизма.
Маяковский. Достаточно далеко и от имажинизма и от футуризма, прочих «измов».
Есенин. У этого дяденьки-Достань воробышка хорошо привешен язык... Смотрите, мол, на меня, какая я поэтическая звезда, как рекламирую Моссельпром и прочую бакалею. А я без всяких прикрас говорю: сколько бы Маяковский не куражился, близок час гибели его Газетных СТИХОВ. Таков поэтический закон агитез.
Маяковский. А каков закон судьбы ваших кобылез?
Есенин. Мне мил стихов российский жар: есть Маяковский, есть и кроме, он их главный штабс-маляр, поет о пробках в Моссельпроме.
Ведущий. Поэты спорили, дороги их расходились. А кругом распевали их частушки. Есенин.
- Ах, яблочко.
- Цвета милого!
- Бьют Деникина,
- Бьют Корнилова.
- Цветочек мой,
- Цветик маковый.
- Ты скорей, адмирал,
- отколчакивай.
Маяковский.
- Милый мой на Красном фронте
- Забирает города.
- Мой платок не очень теплый, да окраска хоть куда.
- Как Юденич в тапке ехал,
- а Колчак в броневике.
- Оказались два элодея да на красном на штыке.
- Сцена прощания с имажинистами
Мариенгоф.
- ОПЯТЬ вино
- и нескончаемая лента
- немеркнущих стихов.
- Есенин с навыком степного пастуха
- пасет столетья звонкой хворостиной.
- Чуть опаляя кровь и мозг.
- Жонглирует словами Шершеневич,
- И чудится, что меркнут канделябровые свечи,
- когда взвивается ракетой парадокс.
Есенин. У Анатоля Франса есть один чудный рассказ об акробате, который выделывал вместо обыкновенной молитвы разные фокусы перед богоматерью на трапеции. Этого чувства у моих собратьев нет. Они ничему не молятся, и нравится им одно пустое акробатничество, в котором они делают очень много головокружительных прыжков...
Шершеневич.
- Говорят, что когда-то заезжий фигляр,
- Фокусник уличный, в церковь зайдя освещенную.
- Захотел словами жарче угля
- Помолиться, упав пред Мадонною.
- Но молитвам научен не был шутник.
- Он знал только фокусы, знал только арийки,
- И пред краюхой иконы поник
- И горячо стал кидать свои шарики.
- И этим проворством приученных рук,
- Которым смешил он в провинции девочек,
- Рассказал невозможную тысячу мук,
- Истерзавшую сердце у неуча.
- Точно так же и я... Мне до рези в желудке противно
- Писать, что кружится земля и поет, как комар.
- Нет уж лучше пред вами шариком сердца наивно
- Будет молиться влюбленный фигляр.
Ведущий. Сергей Есенин объявляет о своем выходе из группы имажинистов.
Шершеневич. Есенин примыкал к нашей идеологии, поскольку она была ему удобна, и мы никогда в нем, вечно отказывающемся от своего слова, не были уверены, как в соратнике.
Есенин. Прощание с Мариенгофом
- Есть в дружбе счастье оголтелое
- И судорога буйных чувств -
- Огонь растапливает тело.
- Как стеариновую свечу.
- Возлюбленный мой! Дай мне руки -
- Я по-иному не привык -
- Хочу омыть их в час разлуки
- Я желтой пеной головы.
- Прощай, прощай... В пожарах лунных
- Дождусь ли радостного дня?
- Среди прославленных и юных
- Ты был всех лучше для меня.
- В такой-то срок, в таком-то годе
- Мы встретимся, быть может, вновь...
- Мне страшно,- ведь душа проходит,
- Как молодость и как любовь.
Звучит песня на ел. С. Есенина «Клен ты мой опавший».