x x
menu

Что такое роман «антиутопия»?

Как известно, и герои «Бесов» Достоевского в качестве конечной цели имели перед своими глазами счастье человечества. А вот что касается средств? Вот, например, в чем заключается утопия (для Достоевского это, конечно, антиутопия), смоделированная одним из героев «Бесов», Шигалевым: «Каждый принадлежит всем, а все - каждому. Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийства, а главное - равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень наук и талантов доступен только высшим способностям - не надо высших способностей!.. Высшие способности не могут не быть деспотами и всегда развращали больше, чем приносили пользы: их изгоняют или казнят. Цицерону отрезывается язык. Копернику выкалываются глаза, Шекспир побивается каменьями - вот шигалевщина!..

Мы уморим желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат, мы всякого гения потушим в младенчестве. Все к одному знаменателю, полное равенство... Но нужда и судорога: об этом позаботимся мы, правители... Полное послушание, полная безличность, но раз в 30 лет Шигалев пускает и судорогу, и все вдруг начинают поедать друг друга, до известной черты, единственно, чтобы не было скучно. Скука есть ощущение аристократическое; в шигалевщине не будет желаний. Желание и страдание для нас, а для рабов - шигалевщина». Цель прекрасная - всеобщее счастье, а уж вся эта шигалевщина - одно сплошное средство.

А вот одна из столбовых вех на пути к торжеству Единого Государства из романа Замятина «Мы»: «Наши предки дорогой ценой покорили, наконец, Голод; я говорю о Великой Двухсотлетней Войне - о войне между городом и деревней. Вероятно, из религиозных предрассудков дикие христиане упрямо держались за свой «хлеб». Но в 35-м году - до основания Единого Государства - была изобретена наша теперешняя нефтяная пища. Правда, выжило только 0,2 населения земного шара. Зато эти ноль целых и две десятых вкусили блаженство в чертогах Единого Государства». «После 1960 года мы затеяли и выиграли две атомные войны», - это фрагмент из романа Р.Брэдбери «451° по Фаренгейту». Что же касается антиутопического общества из романа О.Хаксли «О дивный новый мир» - то здесь, например, одной из вех на пути к власти Верховных Контролеров была «знаменитая Бойня в стенах Британского Музея», когда «две тысячи фанатиков культуры были отравлены дихлорэтиловым сульфидом».

В большинстве рассматриваемых здесь произведений антиутопические общества показаны в период своего расцвета и, следовательно, относительной устойчивости. И все же и эти общества на могут обойтись без постоянных «прополок» человеческого «огорода». В замятинском антиутопическом мире поэт, посягнувший в своих стихах на Благодетеля, подлежит казни через специально для этого сконструированную «Машину Благодетеля», а другой поэт обязан по этому поводу «приговор поэтизировать». В оруэлловском антиутопическом мире, очень напоминающем советское общество сталинской эпохи социальная селекция осуществляется посредством «распыления»: «...Чистки и распыления были необходимой частью государственной механики. Даже арест человека не всегда означал смерть. Иногда его выпускали и до казни он год или два гулял на свободе.

 А случалось и так, что человек, которого давно считали мертвым, появлялся, словно призрак, на открытом процессе и давал показания против сотни людей, прежде чем исчезнуть - на этот раз окончательно». Окончательно еще и потому, что «распыленные» объявлялись в антиутопическом оруэлловском мире никогда не существовавшими, а их имена «изымались» из всех печатных изданий и документов. Судьбы членов антиутопического общества из романа Г.Франке «Игрекминус» регулярно «вычисляет» компьютер (выбор телепрограмм, личные контакты, высказывания в «обязательный час самокритики» и т.д.). Если кто-то окажется ниже категории «игрек», то он, как правило, подлежит уничтожению - ведь люди, на долю которых выпал этот жребий, суть «выродки, скрытые отщепенцы, и их действительно следует устранить из общества» (можно вспомнить Город Солнца из утопического мира Томмазо Кампанеллы - правителей этого города очень тревожило, что при ослаблении надзора могут, упаси боже, даже оставить потомство люди, которые «работают хорошо только из страха перед законом и перед Богом, а не будь этого, они тайно или открыто губят государство»).

А что предлагает мистер Скоуген из «Желтого Крома» Хаксли для тех, кто слишком щепетилен для «правящего интеллигента», слишком умен, чтобы влиться в ряды «людей веры», и недостаточно покорен, чтобы смиренно пастись вместе со «стадом»? Только один выход - «камеру смерти». Верховный Контролер из романа «О дивный новый мир» более гуманен. Он подобных «нарушителей спокойствия» отправляет «на острова» в общество им подобных:

 «Туда посылают тех, в ком почему-либо развилось самосознание до такой степени, что они стали непригодны к жизни в нашем обществе. Всех тех, кого не удовлетворяет правоверность, у кого есть свои, самостоятельные взгляды». «Как хорошо, что в мире так много островов. Не знаю, что бы мы стали делать без них? Вероятно, поместили бы вас всех в смертную камеру», - задумчиво произносит Верховный Контролер в разговоре с группой высылаемых. Написан был роман «О дивный новый мир» в 1932 г. Пройдет совсем немного времени - и «смертная камера» станет реальностью всеевропейского масштаба. А в 1936 г. устами «автобиографического» героя романа «Слепой в Газе» Хаксли вновь выразит свой взгляд на социально-утопические иллюзии. По глубокому убеждению писателя, всякое внешнее по отношению к индивидуальному «Я» «научное» переустройство общества автоматически предполагает социальную селекцию, когда «те, кто не согласен с вами и не хочет осуществлять ваши планы, суть враги добра и человечества. Убиение мужчин и женщин - есть зло; но убиение врагов есть долг. Отсюда - Священная Канцелярия, отсюда - Робеспьер и ОГПУ».

Итак, цель оправдывает средства. Грядущий рай оправдывает и «прополку» человеческой души и «прополку» человечества. Только вот как он должен выглядеть этот рай, платить за который надо такой ценой? Ведь на пути к этому раю оправдывается «вынесение за скобки» одних во имя более быстрого движения к совершенству других. Такой постулат, следовательно, должен перекочевать и в грядущий рай. Ну а если даже право на жизнь не является неотъемлемым правом человека (перед лицом интересов Великого Целого), то о каких еще гарантиях можно говорить всерьез?

Человек становится функцией, инструментом, который можно использовать, а можно и выбросить за ненадобностью. И, по убеждений большинства «антиутопистов», полное совпадение интересов личности и интересов общества несовместимо ни с какими личными гарантиями; оно требует абсолютного отказа от права личности на тайну от государства в сочетании с абсолютной монополией государства на любую истину. И в художественном мире большинства антиутопийХ1Х-XX веков «идеальное» общество не может существовать без развитой системы доносов и взаимошпионажа. Как известно, еще в антиутопическом обществе по-угрюм-бурчеевски из «Истории одного города» М.Е.Салтыкова-Щедрина каждая «поселенная единица» должна была иметь своего шпиона. В антиутопическом мире из романа Е.Замятина «Мы» каждый обязан доложить о любом подозрительном слове или поступке в Бюро Хранителей в течение 24 часов, а для удобства надзора люда помещены в прозрачные жилые помещения и лишь изредка, по особому разрешению, могут пользоваться «правом штор»: «Среди своих прозрачных, как бы сотканных из сверкающего воздуха, стен - мы живем всегда на виду, вечно омываемые светом. Нам нечего скрывать друг от друга. К тому же это облегчает тяжкий и высокий труд Хранителей.

Иначе мало ли бы что могло быть. Возможно, что именно странные, непрозрачные жилища древних породили эту их жалкую клеточную психологию».

«Приходилось жить - и ты жил по привычке, которая превратилась в инстинкт, - с сознанием того, что каждое твое слово подслушивают и каждое движение, пока не погас свет, наблюдают», - это уже из жизни обитателей оруэлловского антиутопического общества. Стоит привилегированному «альфа плюсу» из романа Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» сказать несколько неосторожных слов в разговоре с возлюбленной, как это тут же становится известно Директору, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Стоило пожарному Монтэгу из повести Р.Брэдбери «451° по Фаренгейту» начать в присутствии жены и ее приятельницы вслух читать стихи, как все слушательницы, включая жену Монтэга, кинулись звонить в пожарную часть. А один из основополагающих постулатов антиутопического мира из романа Г.Франке «Игрек минус» состоит в следующем: «В соответствии с принципами тождественности государства и гражданина для ведомств, которым вменено в обязанность осуществлять сбор информации, не существует никакой частной сферы или права на тайну... Личность есть не что иное, как сумма всех поддающихся учету данных. Право гражданина на обеспечение и защиту может быть гарантировано ему лишь в случае, если структура личности целиком доступна наблюдателю».

Такова цена социальной гармонии.

teacher

Материал подготовлен с учителем высшей категории

Ильина Галина Сергеевна

Опыт работы учителем 36 лет

Популярные материалы

Рейтинг

0/0 icon

Вы можете оценить и написать отзыв

Делитесь проектом в соцсетях

Помоги проекту!

Есть сочинение? Пришли его нам и мы его опубликуем!

Прислать