x x
menu

Австрийская литература

В 20-е и 30-е годы Германия представляла собой наиболее напряженную область мировой политики. Здесь сталкивались самые противоположные течения, что значительно активизировало культурную и литературную жизнь.

Этого нельзя сказать ни о Швейцарии, которая в период между двумя мировыми войнами не дала выдающихся писателей, ни об Австрии. После распада многонациональной, 52-миллионной Габсбургской империи была образована республика численностью в 6,7 миллиона жителей, история которой началась с сомнений в способности ее самостоятельного существования. Присоединение к Германии было категорически запрещено Сен-Жер-менским мирным договором 1919 года. Уже в 1920 году получившая на выборах немало голосов австрийская социал-демократическая партия была оттеснена одержавшими победу христианскими социалистами. Отныне власть находилась в руках консерваторов, опиравшихся на сильные крестьянские и мелкобуржуазные слои населения и пропагандировавших «христианское сословное государство». Дважды выступал австрийский пролетариат против подкрадывавшейся в то время фашизации страны. В 1927 году рабочие начали борьбу против произвола реакционной юстиции, однако мощное восстание в феврале 1934 года, направленное против клерикально-фашистского режима Дольфуса и получившее сильный международный резонанс, было жестоко подавлено. Вслед за запретом деятельности Коммунистической партии Австрии было наложено вето на Социалистическую партию и профсоюзы. Австрия стала полем маневров международного фашизма. Дольфус, делавший ставку на союз с Муссолини, в 1934 году пал жертвой путча австрийских нацистов. 12 марта 1938 года вступлением гитлеровского вермахта закончилась не очень привлекательная история первой Австрийской республики.

Разумеется, государственная самостоятельность Австрии весьма способствовала происходившему с середины XIX века процессу обособления австрийской национальной литературы, столь отличной от «имперской». Для этого процесса было характерно, что тенденции в искусстве, тесно соприкасавшиеся с европейскими и немецкими, в Австрии стали развиваться в иных пропорциях: в то время как развитие демократической и социалистической литературы было крайне ограниченно, предпосылки для консервативных политических и культурных устремлений оказались весьма благоприятными.

Государство поощряло (связанное часто с отдельными землями) развитие «областнической литературы». За свой семейный роман «Гриммингтор» (1926), который стремился оживить «наследие альпийского региона», Паула Гроггер (род. в 1892 г.) получила Австрийский крест за заслуги. Аналогичные темы мы находим в романах Карла Генриха Ваггерля (1897-1973) «Хлеб» (1930), «Год господень» (1933), где изображается жизнь народа путем противопоставления быта крестьянства и жизни города, природы и искусственности.

Стихи («Серп луны и небо», 1931) и драмы («Святая ночь», 1931) Рихарда Биллингера (1890-1965) проникнуты чувством благочестия перед природой. Макс Мелль (1882-1971) следует в своем творчестве традициям средневековых мистерий («Действо об апостолах», 1923; «Действо об учениках Христа», 1927). Макс Мелль испытал влияние Гуго фон Гофмансталя. Его традиционное австрийское сознание ограничивалось тем же консервативным пониманием культуры, которое в творчестве Йозефа Вейнхебера (1892-1945) нашло выражение в предпочтении формы.

В качестве альтернативы экспрессионизму, в котором он усматривал лишь «безумие» революции, Вейнхебер предлагал «чистую поэзию»; искусство стало для него убежищем от действительности, «чтобы в его строгой упорядоченности найти подтверждение сущности и уравновешенности мира» 119. В сборниках стихотворений «Аристократия и закат» (1934) и «Поздняя корона»

он пытался следовать «благородным» античным образцам и Гёльдер-лину. В сборниках «Вена слово в слово» (1935) и «О человек, будь бдителен»

Вейнхебер проявляет склонность к столь часто архаизированной народности, однако его эстетизм, родственный Стефану Георге, - равно как и «областническое искусство» - весьма отвечают представлениям о культуре фашиствующих слоев в Австрии и нацистов в гитлеровской Германии. Такие тенденции в развитии искусства имели место в немецкой и европейской литературах, однако в Австрии того времени не было предпосылок для появления произведений противоположной направленности - для пролетарско-ре-волюционной литературы.

Социал-демократическая рабочая литература XIX века, примечательная такими яркими талантами, как Йозеф Шиллер (1846-1897) или Андреас Шой (1844-1927), нашла, пожалуй, своего последователя в лирическом

поэте (сборник «Несмотря ни на что!», 1910) и прозаике (роман «Суровая жизнь», 1920) Альфонсе Петцольде (1882-1923). Австрийская социал-демократия, единственная пролетарская массовая партия страны, привлекла в свои ряды еще до 30-х годов таких авторов, как Йозеф Луитпольд Штерн (1886-1966) или Фриц Брюгель (1897-1955), которые фактически придерживались левой ориентации или, как Бруно Фрей (род. в 1897 г.), впоследствии вступили в коммунистическую партию. Иным был творческий путь Хуго Хупперта. Молодой коммунист Хуго Хупперт (1902-1982) уже после Июльского восстания венских рабочих в 1927 году эмигрировал в Советский Союз. Здесь он создал прозаические произведения («Сибирские ландшафты», 1934; «Флаги и крылья», 1938), сборники стихотворений («Отчизна», 1940; «Времена года», 1941) и прежде всего выдающиеся переводы поэзии Маяковского.

Житель Вены Фердинанд Брукнер (1891-1958) основал в 1923 году в Берлине театр «Ренессанс»; пьесы Брукнера «Болезнь юности» (1926) и «Преступники» (1928), в которых изображалась современная действительность, историческая драма «Елизавета Английская» (1930) ставились сначала на немецких сценах. Творческое развитие Арнольта Броннена (1895-1959), в политическом плане отмеченное неожиданными поворотами и переменами, началось в Вене, однако своей вершины достигло уже в Германии. Сначала он работал с Брехтом, в дальнейшем его позднеэкспрессионистская пьеса «Отцеубийство» (1920), драмы «Анархия в Зиллиане» (1922) и «Поход к восточному полюсу» (1926), в которых проявились анархо-синдикалистские тенденции, вызвали сенсацию. В Берлине он стал приверженцем нацистов,

однако в последние годы войны был связан с австрийским движением Сопротивления. И Эдён фон Хорват жил постоянно в Берлине или в Мюнхене. Автор пьес, лирик и известный режиссер прогрессивной драматургии того времени Бертольд Фиртель (1885-1953) работал преимущественно в немецких театрах. Не только австрийские драматурги стремились установить контакты с бьющей ключом театральной жизнью Германии. Молодые австрийские писательницы А. Веддинг и Г. Циннер направились в Берлин и включились в пролетарско-революционное литературное движение, в котором уже несколько лет как активно выступали со своими произведениями немецкоязычные авторы из Чехословакии Э. Э. Киш, Ф. К. Вайскопф, Отто Хеллер. Уроженец Волыни Йозеф Рот с начала 20-х годов также жил в Берлине и Франкфурте. К тому времени венец Альфред Польгар (1873-1955), сотрудник берлинской «Вельтбюне», стал блестящим фельетонистом. Работая над очерками, юмористическими зарисовками, анекдотами и короткими рассказами («Заметки на полях», 1926; «При этом случае», 1930), он обладал редким даром «из ста строк делать десять».

Считать, что «Австрия настолько же немецкая, как ее Дунай голубой, - писал Польгар, - разумеется, нельзя ни под каким предлогом» 121. Он обосновал самостоятельность австрийской литературы, опираясь на историю страны. «Жители Вены губят свой богатый опыт. Они тренированные горнолыжники, прекрасные проводники, ведущие в пропасть, своего рода "специалисты по гибели"» 122. На самом деле давно уже подготавливавшийся распад Габсбургской империи был встречен с полным пониманием и казался чем-то привычным. В этом проявился своеобразный «австрийский склад ума» 123. В отличие от немецкой «основательности» это воспринималось легко. Старая Австро-Венгрия представлялась «опытным полем общей гибели» 124 не только К. Краусу. Она явилась символом не только крушения монархии, но и буржуазного века в целом.

Гибель «Какании» (Р. Музиль) стала темой романов, и австрийские прозаики стремились прежде всего придать немецкоязычной литературе характерные импульсы, причем материал для подведения «баланса эпохи» необязательно было черпать из жизни старой Австрии. В трилогии Германа Броха (1886-1951) «Лунатики» (1931 - 1932): «1888 год. Пазенов, или Р о -мантика»; «1903 год. Эш, или Анархия»; «1918 год. Хугуэнау, или Деловитость» - действие происходит в Германии. Отталкиваясь от идеально-типичных образов, автор стремился раскрыть причины гибели «старых европейских ценностей» 125. В конечном счете побеждает бесчестный капиталистический делец, олицетворяющий эпоху, смысл которой заключается в абсолютной целесообразности. Этому дельцу Брох может противопоставить лишь «метафизическое братство униженных людей» 126.

Такому распаду мира в трилогии соответствует распад романной формы. Брох, бывший долгие годы страховым статистиком и впоследствии промышленником, намеревался «ввести в роман живую науку» 127. «Интеллектуализация» романа выражается во всевозможных эссеистических, историко-философских экскурсах; по своим художественным решениям это родственно творчеству Т. Манна и Р. Музиля.

В «романе из одиннадцати новелл», «Невиновные» (1950), Брох сделал попытку раскрыть вину якобы «невиновных» в приходе Гитлера к власти; в романе «Искуситель» (опубликован посмертно в 1953 г.) он вскрывает массово-психологические предпосылки (изучением массовой психологии он занимался в период эмиграции в США) установления господства фашизма.

В своем произведении «Смерть Вергилия» (1945), используя монологи, автор с большим художественным мастерством изображает последние восемнадцать часов жизни римского поэта. Брох подводит итог собственного жизненного пути и эпохи. По мысли автора, «во времена газовых камер игровое начало в искусстве неприемлемо» 128, поэтому и заставляет он своего Вергилия сомневаться в смысле красоты и поэтической славы: «Энеида», самое ценное, основное произведение поэта, должна быть уничтожена, принесена в жертву во имя лучшего будущего. Однако опыт любви и дружбы, человеческого общения удерживает умирающего поэта от приведения в исполнение своего уничтожающего приговора искусству и творчеству.

Если у Германа Броха чисто «австрийский» материал отсутствовал, то Роберт Музиль (1880-1942) черпал темы для широкомасштабного, эпического изображения эпохи из австрийской действительности.

Инженер и математик по образованию, человек, обладающий точным мышлением, Музиль в не меньшей мере стремился найти себя в интеллектуальной прозе. Он обратился к теме, широко разрабатываемой в литературе того времени: в романе «Тяготы воспитанника Терлеса», раскрывая душевные коллизии и конфликты эротического свойства в военном учебно-воспитательном заведении, он выдвигает на первый план проблему законности авторитарных инстанций и смысла человеческого существования. Таков был его австрийский вклад в эту проблематику.

После выхода сборника новелл «Три женщины» (1924) делом жизни Роберта Музиля стал (незавершенный) роман «Человек без свойств» (1930- 1952). Австро-Венгерская монархия становится в романе и реальным, и символическим ядром действия, она показана автором с глубоким ироническим подтекстом. Планируется «параллельная акция» как подготовка к юбилею

Императоров Франца Иосифа и Вильгельма II, который предстояло отметить в 1918 году, однако поиски чисто «австрийской идеи» заканчиваются безрезультатно. Такое развитие действия дает в то же время возможность раскрыть взгляды феодально-буржуазных высших кругов общества. Их запутанность

и противоречивость свидетельствуют об утрате этими слоями общества своих исторических позиций. Выход из кризиса они ищут в войне. Напротив, для крупного прусского промышленника Арнхейма капитализм является лучшей и наиболее гуманной организацией человеческого индивидуализма: «"Тысячелетний рейх" мог быть организован только на "деловых принципах"». Между этими полюсами находится Ульрих, «человек без свойств». Он пытается утвердить себя, стараясь быть «пунктуальным», «с хорошими данными», вести «добропорядочный образ жизни». Таким образом, с одной стороны, проецируя окружающее на себя и проверяя его на прочность, он отвергает его, с другой - страсть к точному мышлению, его рефлектирующая спекулятивно-теоретическая позиция лишают его возможности действовать. В силу этого Ульрих и становится человеком с «деструктивным характером».

Страницы: 1 2

teacher

Материал подготовлен с учителем высшей категории

Ильина Галина Сергеевна

Опыт работы учителем 36 лет

Популярные материалы

Рейтинг

0/0 icon

Вы можете оценить и написать отзыв

Делитесь проектом в соцсетях

Помоги проекту!

Есть сочинение? Пришли его нам и мы его опубликуем!

Прислать