x x
menu

Анализ заключительных сцен трагедии «Гамлет»

Убедившись после спектакля, что Клавдий - убийца, Гамлет не может действовать, ибо для него важно до конца соразмерить свой поступок со своими нравственными представлениями, со своими представлениями о чести и справедливости. Гамлету нужно, чтобы возмездие было до конца соразмерным вине Клавдия. Так, например, он отказывается от осуществления своего замысла во время молитвы Клавдия:

Теперь свершить бы все - он на молитве;

  • И я свершу, и он взойдет на небо;
  • И я отмщен. Здесь требуется взвесить:
  • Отец мой гибнет от руки злодея,
  • И этого злодея сам я шлю на небо.
  • Ведь это же награда, а не месть!
  • Отец сражен был в грубом пресыщенье,
  • Когда его грехи цвели, как май;
  • Каков расчет с ним, знает только небо.
  • Но по тому, как можем мы судить,
  • С ним тяжело; и буду ль я отмщен,
  • Сразив убийцу в чистый миг молитвы,
  • Когда он в путь снаряжен и готов. Нет.
  • Назад, мой меч, узнай страшней обхват,
  • Когда он будет пьян или во гневе,
  • Иль в кровосмесных наслажденьях ложа,
  • В кощунстве, за игрой, за чем-нибудь,
  • В чем нет добра. - Тогда его сшиби,
  • Так, чтобы пятками брыкнул он в небо
  • И чтоб душа была черна, как ад,
  • Куда она отправится...

А пока Гамлет рефлексирует, его дядя действует. Предчувствуя, что именно от Гамлета можно ждать угрозы, он через своего придворного Полония и его дочь Офелию, возлюбленную Гамлета, организует слежку за своим потенциальным мстителем (Офелия, впрочем, даже и не подозревает о той роли, в которой она используется, о том, что за ее разговорами с Гамлетом будет следить ее отец, Полоний). Затем Гамлета пытаются послать на верную смерть в Англию (обстоятельства убийства уже продуманы) . Наконец, король Клавдий инспирирует поединок Гамлета с Лаэртом, сыном убитого Гамлетом Полония и братом сошедшей с ума и покончившей с собой Офелии: при этом предусмотрительно отравляются как клинок рапиры, которая должна поразить Гамлета, так и вино, которое, как предполагается, должен выпить Гамлет (в финале выпивает это вино королева.

Гамлет и Лаэрт гибнут от ран, нанесенных друг другу отравленным клинком, но Гамлет все же перед смертью разит отравленным клинком и короля). Итак, Гамлет по ходу действия сталкивается все с новыми, ранее неведомыми ему проявлениями человеческой низости. Одним из наиболее страшных проявлений этой низости оказывается то, что ее заложником становится и то лучшее, что есть в человеке. Братоубийца Клавдий ставит себе на службу и чистую, светлую любовь к Гамлету ничего не подозревающей Офелии, и опять же чистую, полностью оправданную ненависть к Гамлету со стороны Лаэрта. В самом деле, как мог относиться к Гамлету этот юноша, если Гамлет стал убийцей (пусть невольным) его отца, Полония, и виновником помешательства и гибели (пусть опять невольным) его сестры, Офелии (Гамлет не желал Офелии зла, но погибла она из-за него)? И вот Клавдий, который спровоцировал все, что случилось с отцом и сестрой Лаэрта, использует чистую искреннюю ненависть Лаэрта к Гамлету для продолжения своей преступной игры. Он вовлекает Лаэрта в коварно подготовленную интригу, исходом которой должна быть гибель Гамлета.

Клавдий идет на все. И земля под ним не разверзается. Гамлет же постепенно приходит к выводу, что весь мир - это тюрьма - «и превосходная, со множеством затворов, темниц и подземелий, причем Дания - одна из худших». И уже на фоне этого бесконечного зла сама рефлексия, само бесконечное сомнение кажутся Гамлету теперь чем-то кощунственным:

  • Быть иль не быть - таков вопрос;
  • Что благородней духом - покоряться
  • Пращам и стрелам яростной судьбы
  • Иль, ополчась на море смут, сразить их
  • Противоборством? Умереть, уснуть
  • И только; и сказать, что сном кончаешь
  • Тоску и тысячу природных мук,
  • Наследье плоти, - как такой развязки
  • Не жаждать? Умереть, уснуть. - Уснуть!
  • И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность;
  • Какие сны приснятся в смертном сне,
  • Когда мы сбросим этот бренный шум, -
  • Вот что сбивает нас; вот где причина
  • Того, что бедствия так долговечны;
  • Кто снес бы плети и глумленье века,
  • Гнет сильного, насмешку гордеца,
  • Боль презренной любви, судей медливость,
  • Заносчивость властей и оскорбленья,
  • Чинимые безропотной заслуге,
  • Когда б он сам мог дать себе расчет
  • Простым кинжалом? Кто бы плелся с ношей,
  • Чтоб охать и потеть под нудной жизнью,
  • Когда бы страх чего-то после смерти -
  • Безвестный край, откуда нет возврата
  • Земным скитальцам, - волю не смущал,
  • Внушая нам терпеть невзгоды наши
  • И не спешить к другим, от нас сокрытым?
  • Так трусами нас делает раздумье,
  • И так решимости природный цвет
  • Хиреет под налетом мысли бледным,
  • И начинанья, взнесшиеся мощно,
  • Сворачивая в сторону свой ход,
  • Теряют имя действия...

В другом месте Гамлет клянет свои сомнения еще более откровенно:

  • ... То ли это
  • Забвенье скотское, иль жалкий навык
  • Раздумывать чрезмерно об исходе,
  • Мысль, где на долю мудрости всегда
  • Три доли трусости, - я сам не знаю,
  • Зачем живу, твердя: «Так надо сделать»,
  • Раз есть причина, воля, мощь и средства,
  • Чтоб это сделать.

Само сомнение оказывается под сомнением - на фоне клокочущего ненавистью мира. История знает целый ряд литературных героев, имена которых стали почти нарицательными и образы которых впоследствии оживали в большом количестве других художественных произведений и научных трудов. История мировой культуры знает немало Дон Жуанов и Фаустов.

 Нарицательными стали имена Отелло (чем мы, кстати, тоже обязаны шекспировской трагедии), Дон Кихота, Гаргантюа, Квазимодо. В этот ряд можно поставить и Гамлета, который давно уже стал в рамках европейской и русской культурных традиций воплощенным символом сомнения и связанной с этим неспособности к решительному действию.

И вот, например, И.С.Тургенев написал даже статью «Гамлет и Дон Кихот», в которой выделил в качестве двух «полюсов», определяющих волевые свойства личности, «гамлетовское» и «донкихотское» начала: «В этих двух типах воплощены две коренные противоположные особенности человеческой природы - оба конца той оси, на которой она вертится». В своих произведениях 1850-х годов Тургенев создал целую галерею современных ему Гамлетов и Дон Кихотов, а Базаров из «Отцов и детей», по убеждению литературоведа Ю.Манна, замыкает эту галерею, являясь своего рода «гамлетизирующим Дон Кихотом».

 

teacher

Материал подготовлен с учителем высшей категории

Ильина Галина Сергеевна

Опыт работы учителем 36 лет

Популярные материалы

Рейтинг

0/0 icon

Вы можете оценить и написать отзыв

Делитесь проектом в соцсетях

Помоги проекту!

Есть сочинение? Пришли его нам и мы его опубликуем!

Прислать